Introduction
to Type®В.Л.Таланов
Подробная кластерная структура, когнитивные и физиологические механизмы признака «иррационалы-рационалы»
На материале 160 кластеров, содержательно обобщающих пункты анкет, коррелирующих с психологическим (соционическим) признаком «иррационалы-рационалы», раскрыта подробная структура признака. Выявлены свойства, до сих пор не известные, или не используемые при его диагностике. Предложены и экспериментально проверены объясняющие признак когнитивные механизмы психологического уровня. На основе анализа литературных данных и их сопоставления с результатами эксперимента обоснованы физиологические факторы, лежащие в основе деления людей на рационалов и иррационалов. На многочисленных примерах показано, что формирование иррационального психологического полюса первично обусловлено доминированием таламического центра активации мозга с учатием стриопаллидарной системы, а рационального полюса – мезэнцефальной ретикулярной формации с участием заднего гипоталамуса, миндалины, островковой коры, префронтальной коры и холинергических структур переднего мозга. Проведено сравнение соционического признака «иррационалы-рационалы» с его аналогами в научных системах «большой пятерки» личностных факторов, американского типоведения и факторной структуры личности по Р.Б.Кеттеллу.
Ключевые слова: когнитивная психология, психофизиология, соционика, типы личности, Myers-Briggs, интуиция, сенсорика, логика, этика, воспринимающие функции, решающие функции, гипоталамус, ретикулярная формация, таламус, модулирующие системы, активация ЦНС.
ОГЛАВЛЕНИЕ:
Краткое описание физиологических механизмов, стоящих за двумя полюсами нальности
Роль неспецифического таламуса в иррациональном психологическом полюсе
Роль ядер стриопаллидарной системы в формировании свойств иррационального психологического полюса
Рациональный модулирующий центр
Мезэнцефальная ретикулярная формация
Холинергические структуры и проводящие пути переднего мозга
Содержательный анализ кластеров рациональности
Скорость затухания эмоциональных следов и планов поведения (табл.2)
Контроль побуждений и влечений (табл.7)
Психологическая инертность и подвижность (табл.13)
Консерватизм ощущений либо потребность в новых разнообразных ощущениях и нонконсерватизм (табл.14)
Этическое морализаторство (табл.19)
Эмоциональная глубина либо поверхностность (табл.18)
Трудолюбие либо уклонение от деятельности (табл.17)
Избыточность оценочной деятельности (табл.4)
Зависимость либо независимость от посторонних мнений (табл.3)
Ответственность и компетентность (табл.9)
Импровизация либо рассудочная подготовка (табл.5)
Планирование, последовательность, предсказуемость, педантизм и стремление к завершенности (табл.12)
Отношение к будущему (табл.10)
Табл. 1. Суммарная представленность проявлений всех функций одного полюса нальности
Табл. 2. Дезактуализация эмоциональных следов и планов поведения
Табл. 3. Зависимость от мнений
Табл. 4. Избыточность оценочной деятельности
Табл. 5. Импровизация или рассудочная подготовка
Табл. 9. Ответственность и компетентность
Табл. 10. Отношение к будущему
Табл. 12. Планирование, последовательность, предсказуемость, завершенность и педантизм
Табл. 13. Психологическая подвижность
Табл. 14. Потребность в новых разнообразных ощущениях и нонконсерватизм
Табл. 17. Уклонение от деятельности
Табл. 18. Эмоциональная поверхностность
Табл. 19. Этическое морализаторство
Фармакологическая модель иррациональности
Отдельно о роли коры больших полушарий
Возрастная зависимость показателя нальности
Признак «иррационалы-рационалы» в разных психологических парадигмах
Американское типоведение (опросник MBTI® и др.):
Табл. 23. Проценты представленности социотипов в частотных популяционных распределениях
Ирpациональность-pациональность в моделях «большой пятерки» личностных факторов
Ирpациональность-pациональность в проекции на факторы Р.Б.Кеттелла
Всем мастерам прямых зеркал
Настоящее исследование является частью научной программы автора по подробному изучению и раскрытию содержательного наполнения соционических признаков, оно продолжает уже выполненную работу по подробному раскрытию содержания и когнитивных механизмов экстраверсии-интроверсии (Таланов, 2007 февр) и интуиции-сенсорики (Таланов, 2007 март). Знание содержательного наполнения признака (в наиболее широком его спектре) позволяет не только улучшить процедуру психологической и соционической диагностики, но и позволяет выйти на «закулисные» когнитивные механизмы психологических дихотомий, приблизив нас к пониманию стоящих за ними физиологических механизмов работы мозга. В расширении знания о признаках есть еще один важный момент: современная неоюнгианская психологическая типология личности, и соционика в том числе, до сей поры построены на фундаменте не проверенных экспериментом гипотез и догадок. Даже когда эти догадки становятся частью научной культуры и, казалось бы, подтверждаются многолетним опытом практических психологов, они все же остаются для науки не более чем непроверенными допущениями. Действительно, никогда нельзя полностью исключить влияние на якобы «общепризнанные вещи» со стороны артефактов научной моды и массового гипноза, такие случаи в истории науки не раз были. Перевести теоретический фундамент соционики из разряда гипотез в разряд твердо установленных научных фактов могут и должны основательные и методически правильно построенные эксперименты. Одним из краеугольных камней фундамента соционики и американского типоведения (основными направлениями современной неоюнгианской типологии личности) является утверждение о том, что у так называемых «рационалов», более склонных к планированию, чем к импровизации, иерархически ведущей (программной) является одна из двух «решающих» функций психики (этика либо логика). Соответственно, у иррационалов, более склонных к импровизации, чем к планированию, на главном иерархическом месте должна стоять одна из двух имеющихся воспринимающих функций (интуиция либо сенсорика). Лишь на первый взгляд кажется, что это утверждение очевидно. В соционических кругах оно, действительно, почти общепринято, но убедительными экспериментами не подтверждено. Экспериментальная проверка и, как нам представляется, действенное доказательство верности этого утверждения так же стали частью настоящей работы. Во-вторых, не вполне ясно, одинаковое ли направление имеет ось рациональности в соционике и в типоведении, не отклоняется ли принятое в разных научных школах направление этой оси в сторону экстраверсии или интроверсии, интуиции или сенсорики, логики или этики. Другими словами, одинаковы ли системы психологических координат в наиболее значительных неоюнгианских школах, не получается ли так, что из-за разной ориентации базовых психологических осей сильно разнятся и отстаиваемые ими границы между психологическими типами. Наконец, крайне важным для понимания природы человека и его социума является раскрытие наукой особенностей физиологических механизмов мозга, стоящих за свойствами психологических типов. В отношении признака психологической рациональности (комптентности, как называется этот фактор в пятифакторных моделях личности) за последние годы накопилось множество физиологических данных, которые в сравнении с результатами наших психологических экспериментальных исследований уже позволяют раскрыть его биологическую природу.
По всем этим причинам очередным объектом нашего рассмотрения стал признак «иррационалы-рационалы», на практике, к тому же, хуже всего диагностируемый в четверке основных неоюнгианских признаков, что еще более подогревает к нему интерес. В целях его исследования проведена длительная работа по перебору, анализу и обобщению многочисленных разнообразных первичных признаков (пунктов анкет), коррелирующих с признаком «иррационалы-рационалы».
Для получения корреляций величину ирpациональности-pациональности мы не измеряли напрямую, с помощью какой-либо специальной шкалы. В таком случае в эту шкалу уже была бы заложена возможная изначальная ошибка. Мы диагностировали социотипы испытуемых в целом, опираясь на свойства этих типов в обучающей выборке, отражающей усредненные взгляды соционического научного сообщества на границы типов. Причем окончательная диагностика проводилась по цельному комплексу психологических проявлений (с использованием всех 15 признаков Рейнина и ряда математических процедур). Процедуры и принципы диагностики более подробно описаны в наших предыдущих статьях (Таланов, 2006, А,Б,В). В качестве исследуемой проекции какого-либо первичного свойства на признак нальности мы использовали не простую корреляцию рассматриваемого свойства с нальностью, а среднеарифметическое значение проекций этого свойства на все 16 социотипов (с учетом их заведомой принадлежности к рациональному или иррациональному полюсу). Тем самым заодно удалось избежать и паразитных эффектов неизбежной скошенности выборки, когда картина наблюдаемых в ней эмпирических корреляций может существенно искажаться из-за неодинаковой представленности в выборке различных социотипов.
Как формировалась выборка, на основании чего ставился диагноз социотипа? Использовались данные соционического анкетирования 1400 человек по различным экспериментальным анкетам. Более 600 человек априорно заявили свои соционические ТИМы, их результаты использовались как обучающая выборка, с опорой на неё далее разрабатывались алгоритмы уточнения диагноза соционического ТИМа как для этих лиц, так и для прочих респондентов. Корреляции анкетных пунктов (для окончательного вычисления процентных проекций в таблицах кластеров) измерялись как с соционическими признаками, рассчитанными по заявленным ТИМам, так и с признаками, вычисленными с помощью математических процедур уточнения диагноза. Измерялась и корреляция с так называемыми «образами» признаков, рассчитанными по формулам нелинейной соционической генерации одних признаков Рейнина парами других признаков. Во всех случаях для корреляций были получены очень близкие значения, что позволяет считать результаты исследования отражающими истинный портрет соционического признака «иррационалы-рационалы». В таблицах 1-19 при расчете окончательных проекций-процентовок использованы усреднения трех типов значений, а именно: проекций анкетных пунктов на заявленные ТИМы, на ТИМы, вычисленные с помощью 15-ти признаков на всей выборке по процедуре симметризации данных (Таланов, 2006 А), а также на ТИМы, вычисленные по образам признаков.
Таким образом, процедуры включали диагностику социотипов в выборке, отбор первичных свойств для корреляционного и кластерного анализа и, в заключение, смысловой анализ этих свойств и их «сборку» в смысловые кластеры. В итоге для признака «иррационалы-рационалы» нами выделено 160 обобщенных эмпирических кластера, сгруппированных в таблицах 1-19.
Проанализируем собранные в этих таблицах результаты по порядку.
У иррационалов сильнее выражена сумма поведенческих проявлений воспринимающих функций, у рационалов сильнее выражены поведенческие проявления решающих функций; отсюда следует, что функция более активно ведет себя в программном положении, нежели в творческом
Результаты, соответствующие заголовку этого раздела, кратко отражены в табл.1. Речь здесь идет о том, что если сравнивать между собой, допустим, ЛИИ и ИЛИ, то у ЛИИ логика будет сильнее выражена, чем интуиция (разумеется, только в среднегрупповой тенденции всех ЛИИ, а не обязательно у каждого ЛИИ персонально). В группе ИЛИ всё должно быть как раз наоборот – сильнее будет выражена интуиция. Спрашивается: как можно сравнивать несравнимое, в данном случае логику с интуицией? Можно, если пользоваться для измерения разнородных признаков единой универсальной шкалой. В этой шкале величина отклонения любого признака от популяционного среднего измеряется в долях т.н. «стандартного отклонения», то есть в долях или процентах от ширины популяционного распределения величины признака. В таком случае становится возможным даже сравнивать рост человека с кислотностью его слюны. Если кислотность слюны равна +2 стандартных отклонения, а рост составляет только +1 стандартное отклонение, то ясно, кто из них больше. Можно эти величины и просуммировать. Сумма, очевидно, составит +3 стандартных отклонения от среднего. То же самое касается и сравнения разноименных психологических функций. Все измерения психологических функций и признаков в этой статье и в других работах автора (если иное не оговаривается особо) производятся нами только в универсальной шкале, поэтому, здесь и далее, мы свободно можем сравнивать разнородные величины между собою.
Если сенсорику измерять только по сенсорным вопросам, а интуицию – по шкале с чисто интуитивными вопросами (нацеленными именно на интуицию, а не на отрицание сенсорики), то мы получим две самостоятельные шкалы для измерения каждой из этих функций. Если из показаний интуитивной шкалы мы вычтем показания сенсорной шкалы, то получим баланс двух функций, то есть алгебраическую величину признака – положительную для интуитов и отрицательную для сенсориков. Но можно не вычитать, а, наоборот, складывать показания двух шкал. В этом случае для каждого человека мы получим сумму всех его и интуитивных, и сенсорных проявлений. Эта сумма будет характеризовать условную «силу» смеси его воспринимающих функций. Такую же сумму можно построить для смеси логики с этикой. Еще раз напомним, что для правильного суммирования все функции мы выражаем в сравнимых единицах, то есть в стандартных отклонениях от популяционного среднего.
Полученные суммы и участвуют в табл.1. В итоге оказывается, что сумма двух решающих функций (логики и этики) положительно коррелирует с рациональностью, то есть оказывается у рационалов выше популяционного среднего, а у иррационалов она оказывается ниже популяционного среднего значения. Напротив, сумма двух воспринимающих функций больше у иррационалов, чем у рационалов. Разумеется, эти закономерности справедливы только в групповой тенденции, при усреднении данных большого количества испытуемых. Индивидуальные результаты, в силу неточности самооценки, могут «скакать» довольно сильно, - поэтому не факт, что у каждого конкретного рационала измеренная анкетой сумма логики с этикой будет больше, чем сумма интуиции с сенсорикой. Но для наших выводов достаточно и достоверной групповой тенденции.
На основании данных табл.1 мы обязаны сделать вывод, что средняя выраженность проявлений любой из функций не одинакова в двух ее положениях: программном и творческом. Причем оказывается, что в программном положении функция сильнее «прокрашивает» поведение человека. А так ли уж это было очевидно до нашего эксперимента?? Далее, из табл. 1 следует, что у рационалов (то есть, слегка огрубляя, у лиц с развитым планированием поведения) сумма двух решающих функций действительно выражена сильнее, чем сумма двух воспринимающих функций. У иррационалов, характеризующихся преобладанием импровизации и импульсивности, – наоборот. Следовательно, характерные свойства рационалов и иррационалов, используемые для их диагностики (оппозиция планирования-импровизации в том числе), по крайней мере отчасти могут быть связаны с преобладанием у рационалов суммарной «силы» решающих, оценивающих функций, а у иррационалов – функций воспринимающих.
Полученный в табл.1 результат можно оценить и в более точном выражении, в виде корреляции между количественно измеряемой по анкете рациональностью (с помощью таких общепринятых ее характеристик, как предпочтение планирования над импровизацией, и т.п.) и функцией f=(Л+Э)-(И+С). Функция «f» характеризует превосходство суммарной «яркости» конкретных логико-этических проявлений индивида над конкретными интуитивно-сенсорными. Здесь Л,Э,И,С – измеренные по анкете выраженности (то есть уровни «яркости») логики, этики, интуиции и сенсорики респондента. Понятно, что для раздельного измерения этих величин каждую из шкал двуполярных признаков приходится разделить на две независимые части – изолированно для измерения «чистых» проявлений логики, этики, интуиции и сенсорики. Автор проделал всю эту работу для экспериментальной соционической анкеты, по которой было протестировано более 700 респондентов. В структуру анкеты исследуемый результат никоим образом не закладывался. Количество вопросов анкеты позволяло построить достаточно надежные независимые шкалы для измерения «чистых» проявлений всех четырех психологических функций. Итоговый искомый коэффициент корреляции между показателями рациональности и функции «f» оказался равен +0,44. Это очень значительная и высокодостоверная величина; - в случае повторного измерения этой корреляции на генеральной совокупности всего человечества (более 5 миллиардов человек), она с вероятностью 99% превысит величину +0,37. После же элиминирования из разности воспринимающих и решающих функций её корреляций с прочими признаками Рейнина, корреляция функции «f» с признаком нальности еще более возрастает и достигает +0,51.
Почему же в таком случае для определения полюса нальности того или иного испытуемого мы не можем просто рассчитывать функцию «f» , вместо того чтобы измерять балансы склонности к планированию-импровизации, обдумыванию-импульсивности, самоконтролю-отсутствию самоконтроля и т.п.? Потому что получающихся корреляций порядка 0,4 – 0,5 для этой задачи оказывается все-таки недостаточно. Среди представителей иррационального полюса нальности примерно у 66 % респондентов сумма эмпирически измеренных нормированных величин двух воспринимающих функций оказывается, действительно, больше, чем сумма нормированных величин двух решающих функций. Но у оставшихся 34 % испытуемых всё оказывается наоборот. Можно рассмотреть также несколько иной процентный показатель – у какого процента иррационалов наиболее сильной, максимальной по величине оказывается одна из воспринимающих функций. Понятно, что функции перед этим сравнением нормируются по отношению к выборке, приобретая одинаковую (единичную) дисперсию функции распределения, так что их величины становится возможным сравнивать. Оказывается, что 59% иррационалов имеют самой сильной (по результатам ее эмпирического измерения) одну из воспринимающих функций, а 41% демонстрирует в качестве «самой сильной» всё же решающую функцию. 30-40% ошибок – это непозволительная роскошь при индивидуальной диагностике признака.
Специальные шкалы для определения нальности, основанные на тех свойствах, которые одновременно «приподняты» и у логиков и у этиков, и одновременно «опущены» у интуитов и у сенсориков – эти шкалы (к ним как раз и принадлежит пресловутое свойство планирования-импровизации) дают на порядок лучший результат. Отчего так? Потому что в последнем случае мы опираемся на свойства, которые почти одинаково присущи всем функциям одного полюса нальности. Они складываются и усиливают друг друга. При вычислении же функции «f» мы опираемся на неустойчивую статистику сугубо индивидуальных свойств функций, таких свойств, которые у логики – свои, и у этики – тоже свои, и никак не складываются и не усиливают друг друга. Таким образом, для надежного измерения рациональности все-таки приходится искать такие поведенческие проявления, которые одинаково (ну, или почти одинаково) характерны и для рациональных логиков, и для рациональных этиков. Такие свойства существуют, они как раз и отражены в таблицах 1-19, но их «яркость» все же существенно различается у представителей разных ТИМов, даже принадлежащих к одному полюсу нальности. Поэтому вся проблема тут в том, чтобы в диагностической шкале соблюсти баланс между свойствами, в первую очередь характерными для логиков или для этиков, для интуитов или для сенсориков. Иначе при измерении рациональности (либо иррациональности) получится перекос в сторону какой-либо одной или двух функций.
Заметим, однако, что есть и другое объяснение отсутствию «стопроцентной» корреляции между измеряемой по анкетным шкалам иррациональностью и преобладанием суммарной «яркости» воспринимающих функций над функциями решающими. По нашему мнению, оно даже более веское и существенное. Дело в том, что соционический признак нальности первично обусловлен, как увидим, не иерархией четырех психических функций, а балансом двух подкорковых модулирующих центров, имеющих четкую физиологическую «привязку». Внешне наблюдаемые иррациональные или рациональные поведенческие свойства человека в наибольшей степени обусловлены этой подкорковой оппозицией, но не теми или иными раскладами в его психических функциях. Характерный для рационалов и иррационалов «информационный метаболизм» функций оказывается лишь одним из частных следствий подкорковой оппозиции двух модулирующих систем мозга, наряду с таким другим её свойством, как предпочтение планирования или импровизации. Поэтому не слишком большими оказываются и корреляции между, например, суммарной выраженностью воспринимающих функций и интегральными поведенческими признаками иррационального полюса. Так и должно быть, когда корреляция измеряется между двумя частными следствиями из одного более фундаментального фактора.
В следующих разделах статьи мы на многочисленных примерах покажем, что подавляющее большинство «иррациональных» психологических свойств, отраженных в кластерах таблиц 1-19, принадлежат к хорошо известному физиологам синдромокомплексу доминирования неспецифической таламической системы модуляции мозга, в состав которой входят неспецифические ядра таламуса и ядра стриопаллидарной системы - в первую очередь хвостатое ядро и прилежащее ядро.
Признаки доминирования этой системы прослеживаются в особенностях памяти иррационалов, в психической подвижности, в повышенном стремлении к будоражащим ощущениям, снижении статического тонуса мышц и облегчении, напротив, быстрых моторных действий, укорочении вегетативных реакций, росте импульсивности, снижении всех видов контроля и торможения поведения, в том числе в растормаживании инстинктов и двигательных автоматизмов, в блокировании и «выключении» оборонительных реакций и т.д.
Напротив, для рационального поведенческого паттерна характерно доминирование другой, конкурирующей подкорковой системы активации. Она первично связана с неспецифическими отделами заднего гипоталамуса и ретикулярной формации среднего мозга и обеспечивает иные, частично противоположные эффекты (в эту систему входят также миндалина мозга, холинергические системы переднего мозга, островковая кора, лобная лимбическая и префронтальная кора и ряд других структур – вообще, в этой системе, эволюционно поздней, больше составных частей). «Рациональный» центр отвечает за эмоциональную и логическую оценку последствий и за использование прошлого опыта, он консервативен и скорее негативен по отношению к любому риску и новациям, он особо приспособлен к поддержанию длительного бодрствования и длительному повышению тонуса коры.
«Иррациональный» центр, состоящий из неспецифических ядер таламуса и базальных ганглий стриопаллидарной системы (в т.ч. хвостатого и прилежащего ядер), обеспечивает возможность быстрых и краткосрочных изменений реактивности при появлении нового раздражителя или при изменении его качества (Трауготт и др., 1968; Sharpless, Jasper,1956; Мэгун, 1965). Уже из этого общего описания функций двух центров можно сделать предположение, что доминанта «рационального» центра, связанного с мезэнцефальной ретикулярной формацией, действительно обеспечивает рациональный паттерн поведения, а доминанта таламо-стриопаллидарного центра – иррациональный поведенческий паттерн. В следующих разделах статьи показывается, что так оно и есть, и соответствие общих свойств рационалов эффектам искусственной стимуляции «рационального» центра, равно как и свойств иррационалов эффектам стимуляции «иррационального» подкоркового центра подтверждается на примере почти всех исследованных поведенческих кластеров даже в деталях и мелочах.
В каждый из двух подкорковых центров, модулирующих вышележащую корковую активацию, входит много структур, о них пойдет речь впереди. Чтобы не запутать читателя в терминологии, для краткости и ясности мы впредь будем именовать «иррациональный центр» еще как «импульсивно-воспринимающий» или «таламический», а подкорковый центр, обеспечивающий рациональный паттерн поведения, будем именовать еще как «планирующее-оценивающий» или как «мезэнцефально-гипоталамический» (мезэнцефалон – это на латыни название среднего мозга).
При условии доминанты «рационального» подкоркового центра его восходящие влияния активируют новую лобную кору, преимущественно связанную с обеспечением рациональных функций психики. Но значительная часть характерных поведенческих свойств, по которым мы и диагностируем полюса рациональности и ирpациональности, первично связаны не с активацией новой лобной коры или иных корковых зон, скорее они напрямую обусловлены балансом активности двух подкорковых активационных центров: таламического и мезэнцефально-гипоталамического. Отсюда и «разрыв» в корреляции - измеряя (экспертно или с помощью анкет) баланс ирpациональности-pациональности по интегральным поведенческим свойствам, мы в первую очередь выявляем баланс двух подкорковых центров активации, таламического и мезэнцефально-гипоталамического, а вовсе не производный от него баланс воспринимающих-решающих функций (совпадающий, в известной мере, с балансом активации задних и передних отделов коры). Непосредственно баланс воспринимающих-решающих функций (то есть введенная выше функция «f») определяется картиной корковой функциональной активности. Эта картина, хотя и связана с балансом тех или иных подкорковых регулирующих центров, но в известной мере и самостоятельна, не вполне точно ему соответствует.
Только что сказанное – крайне важный момент, который, возможно, «расшифровывает» многие непонятности, имеющиеся сегодня в неоюнгианской типологии личности и, в частности, в соционике. Так, в частности, соционика в большей мере, чем типология Бриггс-Майерс, в понимании и диагностике признака нальности тяготеет к балансу воспринимающих и решающих функций. Типология же Бриггс-Майерс, а равно и пятифакторные модели личности, в понимании фактора нальности стоят ближе к первичному балансу таламического и мезэнцефально-гипоталамического подкорковых центров активации. Это и не удивительно: подавляющее большинство всех реально диагностируемых свойств полюсов нальности (инертность-подвижность, планирование-импровизация и т.д.) напрямую обусловлены этим балансом и вытекают в первую очередь непосредственно из него, а вовсе не из производной и вторичной по отношению к нему иерархии воспринимающих и решающих функций.
Краткое описание физиологических механизмов, стоящих за двумя полюсами нальности
Более подробному описанию, с доказательствами и примерами экспериментов, проведенных многочисленными исследователями, должна быть посвящена отдельная статья. Здесь мы сосредоточимся только на основных научных фактах, характеризующих состав и свойства двух подкорковых модулирующих систем, которые обеспечивают либо иррациональный, либо рациональный психологический полюс. Вклад различных структур мозга в эти психологические свойства мы разберем также лишь конспективно.
Прежде всего, иррациональный и рациональный модулирующие центры мозга асимметричны по степени участия в них различных нейромедиаторных систем. В обеспечении деятельности иррационального центра наибольший вес имеют дофаминергические и серотонинергические нейроны (хотя, конечно, принимают участие и нейроны, связанные с другими нейротрансмиттерами). В работе же рационального центра наибольшее участие принимают норадренергические, М-холинергические и ГАМК-ергические нейроны. Напомним, что для другого баланса, баланса энергомобилизующей эрготропной и энергосберегающей и восстанавливающей трофотропной системы, соответствующего экстраверсии-интроверсии, характерно иное распределение нейромедиаторных систем «по полюсам». Там эрготропной системе соответствуют одновременно и норадреналин, и дофамин, а серотонин тяготеет к трофотропной системе.
Главные структуры иррационального модулирующего центра – неспецифические ядра таламуса и преимущественно дофаминергические ядра стриопаллидарной системы, в первую очередь хвостатое ядро (n.caudatus) и прилегающее ядро (n.accumbens).
Роль неспецифического таламуса в иррациональном психологическом полюсе
Таламус («зрительный бугор») является образованием т.н. промежуточного мозга, к которому относятся также забугорная область (метаталамус), подбугорная область (гипоталамус), надбугорная область (эпиталамус) и субталамическая область (субталамус). Таламус – массивное парное овальное образование, расположенное центрально между большими полушариями мозга. Поскольку таламус тесно завязан на обеспечение функций новой коры, поэтому наивысшего развития и размера он достигает у человека. Таламус каждого из полушарий имеет объем около 20 куб. см, что составляет примерно полтора процента от общего объема полушария. Таламус является и важным подкорковым звеном сенсорных и моторных систем мозга, и звеном неспецифической внутрицентральной регуляции активности различных зон и областей мозга. Таламус анатомически и функционально неоднороден и состоит из полутора сотен небольших нейронных комплексов (ядер). Всем ядрам таламуса в определенной мере присущи переключательная, интегративно-ассоциативная и модулирующая функции. По преобладанию тех или иных функций ядра таламуса разделяются на релейные (переключающие потоки сенсорной информации), ассоциативные (тесно связанные с другими ядрами таламуса и с ассоциативными областями коры) и модулирующие (неспецифические).
К иррациональному центру модуляции относятся преимущественно неспецифические ядра таламуса. Они считаются как бы продолжением РФ ствола, но еще более дифференцированы и функционально организованы, чем ядра РФ ствола мозга. Неспецифические ядра часто называют ретикулярной формацией таламуса, в известном смысле они и являются самым верхним и «носовым» (ростральным) отделом восходящей ретикулярной формации. Для неспецифических ядер характерен полисенсорный вход, в них часто встречаются «нейроны внимания» (детекторы новизны), отвечающие на новизну сигнала (Jasper, 1964).
В опытах Джаспера в 1956 г. было открыто, что ритмическая электростимуляции неспецифических ядер таламуса приводит к возбуждению нейронов коры мозга и реакциям пробуждения. Но оказалось, что характер этого возбуждения совсем иной, чем при стимуляции ниже лежащей ретикулярной формации мезэнцефалона, то есть среднего мозга (относящейся к рациональному модулирующему центру). Но есть и сходство. И при стимуляции мезэнцефальной части РФ, и при стимуляции РФ на уровне неспецифического таламуса важна частота и амплитуда стимулирующих электроимпульсов. Возбуждение вызывается лишь при высокой частоте и амплитуде, а при длительных импульсах, но имеющих малую частоту следования и низкую амплитуду, вызывается, напротив, торможение. Между ретикулярной активирующей системой и неспецифической таламической системой были выявлены реципрокные отношения. Это определяется тем, что неспецифический таламус имеет связи с тормозной частью мезэнцефальной ретикулярной формации в районе серотонинергических ядер шва (серотонинергический центр в варолиевом мосту, ниже среднего мозга). Таким образом, возбуждения от мезэнцефальной РФ и от неспецифического таламуса сцепляются по механизму негативной обратной связи.
Реакции активации коры, вызываемые с неспецифического таламуса, локальны, более устойчивы к угашению по мере повторения опытов и привыкания к стимулу (то есть обеспечивают более длинную ориентировочную реакцию), но сами по себе они более коротки во времени в сравнении с тонической активацией коры, обусловленной мезэнцефальной ретикулярной формацией. Таким образом, реакции активации, вызываемые мезэнцефальной РФ и системой неспецифического таламуса, различаются как генерализованные и локальные, тонические и фазические, быстро и медленно угасающие по мере привыкания к стимулу и утраты им новизны. На основании электрофизиологических экспериментов Г. Джаспер пришел к выводу, что неспецифическая система таламуса принимает участие в быстрой и кратковременной активации коры в противоположность медленной и длительной активации, осуществляемой мезэнцефальной ретикулярной формацией ствола мозга. Мезэнцефальная РФ среднего мозга выполняет функции поддержания тонуса всей коры, а неспецифические ядра таламуса активируют лишь те ее структуры, которые принимают участие в осуществлении конкретных рефлекторных реакций. В частности, считается, что неспецифическая таламическая система участвует в организации процессов внимания у бодрствующего организма.
Помимо своей подвижности и фазичности, активация, порождаемая неспецифическим таламусом (именно она преобладает у иррационалов), имеет еще ту особенность, что распространяется главным образом на заднюю кору, связанную с осуществлением перцептивных функций. В то же время активация от мезэнцефальной формации в первую очередь распространяется на передние отделы мозга, преимущественно левополушарные, и затрагивает в первую очередь планирующие и контролирующие функции психики в лобных префронтальных и лимбических отделах коры. Поэтому неспецифический таламус мы относим к иррациональному, импульсивно-воспринимающему центру модуляции, связанному с иррациональным полюсом психики, а мезэнцефальную РФ – к конкурирующему планирующее-оценивающему отделу, связанному с рациональным полюсом.
Ядра неспецифического таламуса образуют диффузную проекционную таламическую систему, которая оказывает на кору возбуждающие и тормозные влияния. Эти влияния по сравнению с эффектами возбуждения ствола мозга имеют более ограниченный характер и захватывают относительно небольшие участки коры. Можно предположить, что релейные (переключающие) ядра таламуса также тяготеют к импульсивно-воспринимающему отделу. Этот отдел является эволюционно достаточно древним с точки зрения входящих в него структур. В онтогенезе ребенка он поначалу имеет преимущества в доминировании, что обеспечивает типичный «иррациональный» стиль поведения большинства детей, но с возрастом (у человека – примерно к 7 годам) начинает уступать конкурирующему с ним «планирующему» отделу. Такая этапность полезна в онтогенезе, потому что поддерживает у детей реакции любопытства, интереса и удивления на новизну, обеспечивает целостные и малодетализированные реакции, характерные для грубого и первичного ознакомления с новой ситуацией, активизирует в первую очередь наиболее полезные в этот период функции восприятия. Всё это оказывается полезным для этапа интенсивного освоения мира и обучения у молодых особей млекопитающих. Любопытство при этом должно преобладать над оборонительными реакциями, а самозащита в рамках этого иррационального-юношеского синдромокомплекса осуществляется с помощью «реакций замирания», характерных для всех детенышей, обожающих играть в прятки. Реакции замирания обеспечиваются серотонинэргическими передними отделами гипоталамуса, также являющимися частью подкоркового «иррационального» модулирующего центра.
Таламический отдел иррациональной модулирующей системы обеспечивает, во-первых, преимущество корковых зон, связанных с восприятием. Во-вторых, он нацелен на срочное приспособление к новым и быстро меняющимся условиям среды, и поэтому обеспечивает кратковременную, локальную, избирательную и способную срочно перестраиваться активацию структур мозга, с акцентом на задних (воспринимающих) отделах коры. В-третьих, он обеспечивает сильные и медленно угасающие реакции на новизну стимулов – это достигается за счет усиления и удлинения второй, негенерализованной, так называемой аналитической фазы ориентировочного рефлекса, а также за счет поддержки «детекторов новизны» в других отделах мозга. Приспособительный смысл работы импульсивно-воспринимающего центра модуляции состоит в том, чтобы обеспечить благоприятные условия для поиска, для выявления в окружающем любых объектов, потенциально полезных для непосредственного и неотложного удовлетворения биологических потребностей организма. Соответственно, работа этого отдела, во-первых, происходит как бы короткими вспышками активации, лишь на время появления интересного стимула, затем снова сменяясь торможением. В таких случаях говорят, что активация носит фазический характер. Во-вторых, работа отдела сопровождается предпочтением параллельных и преимущественно правополушарных способов обработки информации, мобилизацией преимущественно кратковременной памяти, усилением установок на ориентировочно-исследовательскую деятельность и на текущие биологические потребности индивида. Поддерживается и оптимистическая установка на успех – ибо что за поиск без надежды! Работа неспецифического таламуса тесно сцеплена с работой переднего гипоталамуса и ядер стриопаллидарной системы (ее связи с корой осуществляются через таламус). В сумме их доминирующая деятельность обеспечивает все характерные черты иррационального поведенческого полюса.
Комплекс изменений замыкательной функции, рецепции и моторики, выявляющийся при усилении влияния неспецифических систем таламуса, обеспечивает возможность легкого образования разнообразных, широко обобщенных связей и выявления связей, ранее образованных, и тем самым облегчает срочное приспособление к быстро текущим изменениям среды.
Роль стриопаллидарной системы в формировании свойств иррационального психологического полюса
Большое влияние на формирование типичных психологических свойств иррационального полюса оказывают функционально активированные дофаминергические ядра стриопаллидарной системы, в первую очередь хвостатое ядро (n.caudatus) и прилегающее ядро (n.accumbens).
Хвостатое ядро связано с хранением моторных программ - главным образом двигательных автоматизмов, выученных движений, навыков, тогда как прилегающее ядро - более древняя структура - причастна к хранению врожденных поведенческих программ, то есть биологических инстинктов (Данилова, Крылова, 2005).
В норме стриопаллидарная система находится под контролем лимбической системы и неокортекса, особенно его префронтальных зон, специализирующихся на планировании и контроле поведения. Лобная лимбическая кора, связанная с эмоциями, контролирует врожденные инстинкты, хранящиеся в прилегающем ядре, а лобная префронтальная кора, более тесно связанная с когнитивно-логическими функциями психики, контролирует хранящиеся в хвостатом ядре моторные программы приобретенного и выученного поведения – различные двигательные автоматизмы. Тормозной контроль осуществляется лобной корой с помощью ГАМК-ергических нейронов в хвостатом и прилегающем ядре. При ослаблении этого контроля происходит растормаживание, высвобождение врожденных и приобретенных поведенческих программ, хранящихся в хвостатом и прилегающем ядрах. Часто это имеет вид антисоциального или развязного поведения. Затрудненность контроля своих сексуальных страстей, всплеск агрессии в ответ на обиду, неприлично высокий забор вокруг дачи и собака, натравленная на нарушителя границы территории – это всё возможные проявления высвобождаемых наружу врожденных инстинктивных программ. Психологи в таких случаях говорят о снижении контроля социально нежелательных форм поведения. Чаще это происходит у логических иррационалов.
У этических иррационалов, у которых эмоциональтная лимбическая кора более активна, больше страдает логический нормативный контроль со стороны префронтальной коры, и это, во-первых, делает их поведение, с точки зрения окружающих, противоречивым и непоследовательным, во-вторых - побуждает выбалтывать обычно скрываемое. Кроме того, при этом из хвостатого ядра высвобождаются двигательные автоматизмы (вследствие ослабления работы вставочных тормозных ГАМК-ергических нейронов), что делает моторный рисунок поведения как бы развязным, а движения выразительными, более амплитудными и несдержанными. Расторможенные автоматизмы могут проявляться в сущих мелочах – например, в частых привычках СЭЭ, СЭИ, ИЭЭ либо ИЭИ постоянно потирать руки, или навязчиво постукивать либо потирать пальцем по ручке кресла, или почесываться, или качаться на стуле и т.п. Одновременно с этим произвольные (контролируемые) движения у иррационалов несколько затрудняются, порой имеют много лишних элементов.
Из-за ослабления контроля стриарных ядер со стороны префронтальной и лимбической коры, у иррационалов затруднено отложенное поведение. Их реакции приобретают импульсивный, немедленный характер.
Кроме того, стриопаллидарная система, в которую входят в том числе и рассмотренные хвостатое ядро и прилегающее ядро, через таламическую систему участвует в формировании избирательной активации неокортекса, обеспечивающей готовность всех его звеньев – входящего (афферентного), ассоциативного и исходящего (эфферентного) - к выполнению конкретного целенаправленного поведения. Именно стриопаллидарная система распределяет в коре активационные ресурсы произвольного внимания в соответствии с задачами поведения. Поэтому у людей с активированными функциями стриопаллидарной системы (то есть у иррационалов) лучше развита функция произвольного внимания, а само внимание более гибко и подвижно. Хвостатое ядро (его дорсальный, обращенный к затылку, отдел, наиболее тесно связанный с моторикой) участвует в привязке сенсорных сигналов к координатам окружающего пространства – поэтому иррационалы с достаточно высокой функцией левополушарных отделов премоторной коры, то есть в первую очередь иррационалы с усилением сенсорики, логики и экстраверсии (СЛЭ, СЛИ, но так же и СЭЭ), лучше других ТИМов владеют направленным вниманием, имеют в голове более качественную карту окружающего внешнего пространства (отсюда их ловкость и быстрота реакции на непредсказуемые сигналы, приходящие с разных сторон). О тех ТИМах, в том числе и иррациональных, у которых эти способности выражены недостаточно (ЭИИ, ИЭЭ, ИЛИ), можно предположительно сказать, что функции именно дорсального отдела хвостатого ядра у них ослаблены, в то время как функции вентрального отдела (обращенного к лицевой части черепа) могут быть выражены на этом фоне хорошо.
Если в дорсальных сегментах хвостатого ядра преобладают входы от моторных кортикальных полей, моторных таламических ядер и от черной субстанции, то в вентральных сегментах хвостатого ядра преобладают входы от лимбических эмоциональных полей коры и лимбических таламических ядер, базального ядра миндалины и вентрального тегментального ядра. (Горбачевская А.И., 2002). Вентральный отдел связан с чувством юмора, восприятием сюрпризов и неожиданностей, активно реагирует на удовольствия и наслаждения, он также связан с функциями интуиции.
Прилегающее ядро стриатума – еще одна важная структура иррационального модулирующего центра мозга. Оно полностью относится к вентральным отделам стриатума и имеет преимущественные связи с лимбико-эмоциональными зонами, получая в том числе иннервацию от амигдалы и гиппокампа. Дофаминергические нейроны прилегающего ядра играют ключевую роль в получении человеком и животными приятных ощущений. Кроме того, в прилегающем ядре много нейронов новизны, реагирующих импульсацией на новые объекты и на неожиданности. Это возбуждение передается на дофаминергические нейроны прилегающего ядра и стимулирует дофаминергическую систему других стриопаллидарных ядер, что сопровождается чувством гедонистического удовольствия, субъективно переживаемого наслаждения. Поэтому у иррационалов, у которых функции прилегающего ядра обычно усилены, неожиданности и вообще всё новое приобретают субъективно приятную окраску и, соответственно, влекут к себе. Иррационалы с усиленной функцией прилежащего ядра – это те люди, которые жаждут неожиданностей и хотят удивляться. По этой причине иррационалы любят сюрпризы и имеют повышенную потребность в новых будирующих ощущениях, склонны к риску, что отражается в повышении их показателей по шкале стремления к ощущениям в опроснике «SSS» Марвина Закермана. Реакция на анекдоты с неожиданной развязкой имеет ту же природу: неожиданная развязка вызывает приятное ощущение и смех, и ответственно за эту реакцию прилегающее ядро. Поэтому чувство юмора у иррационалов выше, чем у рационалов, а у иррационалов оно лучше всего развито у тех, у кого повышена функциональная активность вентральных отделов стриатума: прилегающего ядра и вентральных отделов хвостатого ядра.
Повышение функциональной активности прилегающего ядра благоприятствует повышенной склонности к рискованным действиям, в частности, к рискованным инвестициям. Это тоже характерная черта большинства иррациональных ТИМов в сравнении с группой рационалов.
Противоположный полюс поведения, связанный с повышенной боязнью потери имеющегося, обусловлен активностью так называемой островковой коры (о ней речь погодя), входящей в структурный паттерн рационально центра. Это создает своеобразные различия иррационалов и рационалов в отношении к пагубным привычкам (курению, употреблению наркотиков и т.п.). Иррационалы в силу своего влечения ко всему новому чаще знакомятся с пагубными привычками, но и легче от них отказываются и медленнее втягиваются, поэтому психологическая и физиологическая зависимости у них дольше не возникают. Рационалам отказаться от уже сформированных вредных влечений намного труднее – в силу повышенной боязни потерять имеющиеся удовольствия, которые формально выступают у них как позитивный ресурс, оберегаемый их функционально активной островковой корой. Согласно полученным нами предварительным экспериментальным данным, легче всего контролировать и ограничивать свои негативные физические пристрастия и привычки удается логическим иррационалам.
Нарушение нормальной гедонистической функции прилегающего ядра (как правило, по генетически обусловленной причине дефицита в нем дофаминовых D-2 рецепторов) обусловливает нетерпеливость в получении удовольствий, пусть малых, но немедленных, и, в частности, способствует игромании и повышенному влечению к дофаминостимулирующим наркотикам (кокаину, амфетамину, героину и т.п.).
Таким образом, ослабление дофаминергических функций прилегающего ядра (в первую очередь, у этических рационалов) способствует быстрому формированию разногог рода патологических зависимостей (игромании, наркомании). Временно решая проблему дефицита D-2 рецепторов за счет стимулированного выброса дофамина, наркотики при повторном применении еще больше подавляют дофаминовые рецепторы, что и влечет формирование физиологической зависимости. Психологическая зависимость формируется за счет, напротив, активной функциональной роли островковой коры, которая консервативно стоит на страже «ресурсов удовольствия» и пресекает любые действия (например, отказ от курения, выпивки, употребления кокаина, отказ от игры на автоматах и т.п.), которые могут привести к временной дисфории. Об островковой коре, наиболее активной у рационалов, речь пойдет в следующем подразделе.
Помимо неспецифического таламуса и стриопаллидарной системы, в работе иррационального центра принимают участие ядра вентрального (переднего) гипоталамуса, оказывающие тормозящее влияние на мезэнцефальную РФ. Структуры гипоталамуса можно рассматривать в некотором роде как переходное звено от иррационального модулирующего отдела к рациональному. Часть его ядер более активно участвует в работе иррационального, импульсивно-воспринимающего отдела, другая часть (преимущественно норадренергические ядра) – в работе планирующего отдела. В работе иррационального центра наиболее активно участвует серотонинэргический отдел переднего гипоталамуса, обеспечивающий древние рефлексы «замирания» (о них уже шла речь выше при обсуждении неспецифических ядер таламуса).
Рассмотрим теперь структуры другого, рационального модулирующего центра мозга, который обеспечивает свойства рационального поведенческого полюса. Основными его элементами являются мезэнцефальний отдел ретикулярной формации, некоторые ядра заднего гипоталамуса, мозжечок, миндалевидные комплексы, холинергическая система переднего мозга, древняя островковая кора (regio insularis = insula = островок Рейля = островковая доля), лобная префронтальная и отчасти лобная лимбическая кора. Отношение к нему имеют и ГАМК-ергические тормозные нейроны в стриопаллидарных ядрах, находящиеся под управлением лобной коры, а также септум с гиппокампом и ассоциативные ядра таламуса. Как мы видим, в работе центра участвуют многочисленные структуры, преимущественно эволюционно более поздние, чем структуры иррационального центра. Согласно Н.Н.Трауготт (1968), «рациональный» подкорковый центр неспецифического влияния на ЦНС включает в себя в качестве базовых структур ретикулярную формацию среднего мозга и задний гипоталамус, откуда восходящие влияния через базальную холинергическую систему распространяются на дорсальный гиппокамп, в амигдалу (миндалину) и на всю кору больших полушарий головного мозга.
Рациональный центр модуляции нацелен на обеспечение сложных, осмысленных форм произвольного поведения и на максимально полезное использование прошлого неприятного опыта индивида. По этой причине он по составу элементов в некоторой мере пересекается с эрготропным отделом «борьбы и бегства», также воспринимающим мир сквозь лупу напряженной работы, потенциальной опасности и непрекращающихся проблем. Но если в расстановке структур эрготропного отдела определяющей эту расстановку задачей являлась энергетическая мобилизация организма на экспансию, агрессию либо противостояние агрессии, то в случае «планирующего» отдела возлагаемая на него задача иная: спланировать оптимальную долговременную стратегию поведения, учесть на этом пути опыт прошлых ошибок, получить выигрыш не за счет быстрого ситуативного реагирования («кто смел, тот и съел»), а за счет предусмотрительности, выстраивания сложных цепочек поведения, за счет временного подавления одних потребностей ради других, отставленных во времени, а также ради экономии имеющихся ресурсов.
Набор нейромедиаторов, обеспечивающих деятельность нейронов и мозговых структур, вовлеченных в работу «рационального» центра, в первую очередь состоит из норадреналина, ГАМК (медиатора, осуществляющего локальный тормозной контроль) и ацетилхолина.
Непосредственным аппаратом рационального, «планирующее-оценивающего» модулирующего центра являются относительно молодые структуры мозга и тесно связанные с ними старые структуры (преимущественно норадренергические), а именно:
- мезэнцефальная ретикулярная формация (РФ среднего мозга), задающая режим тонической активации и пробуждения;
- связанные преимущественно с социальными потребностями и сексуальным либидо адренергические ядра заднего и частично переднего (вентрального) гипоталамуса (в том числе, вероятно, преоптическая область вентрального гипоталамуса, связанная с выбором своего уровня социальной иерархии);
- новые и старые отделы мозжечка;
- парный амигдалярный комплекс (миндалина мозга), регулирующая потребности и обеспечивающая запечатление негативного эмоционального опыта (наибольшее участие в работе центра проявляет миндалина левого полушария мозга);
- префронтальная лобная ассоциативная кора (норадренергические и холинергические нейроны);
- система ГАМК-ергических интернейронов, под управлением префронтальной коры тонически тормозящая нейронные сети дофаминергических базальных ганглиев (хвостатого ядра, т.е. неостриатума, n.caudatus, и прилегающего ядра, т.е. n.accumbens), в которых хранятся врожденные и приобретенные программы моторных действий. Снятие этого контроля приводит к высвобождению заторможенных, нежелательных и потому ранее вытесненных автоматизированных программ поведения, хранящихся в базальных ганглиях (агрессии, ругани, чистки пальцем носа в приличном обществе, почёсывания и т.п.);
- ассоциативные ядра таламуса, тесно связанные с ассоциативными полями неокортекса и особо развитые у человека в сравнении с приматами.
- возможно, некоторые другие структуры, в том числе:
- кора гиппокампа – норадренергические и холинергические ее системы, отвечающие за его активацию в режиме тета-ритма, то есть за аналитическую работу гиппокампа по вычленению частных элементов из образов памяти;
- перегородка (септум), являющаяся водителем тета-ритма гиппокампа;
-нижневисочная кора, особенно левая, отвечающая за константность зрительного восприятия и за восприятие негативной эмоциональной лицевой экспрессии.
Мезэнцефальная ретикулярная формация
Ретикулярная (в буквальном переводе на русский: «сетчатая») формация ствола мозга (далее в тексте РФ) составляет основную нейронную массу как продолговатого мозга (зоны перехода спинного мозга в ЦНС), так и выше лежащих отделов ствола: варолиева моста и среднего мозга. По своей структуре она состоит из огромного количества нервных волокон, образующих сеть и осуществляющих многочисленные связи как между различными отделами РФ, так и с другими структурами мозга. Признано, что РФ осуществляет основные интегративные и контролирующие функции ЦНС. Нейроны РФ группируются в ядра и подъядра. Область РФ в среднем мозгу является преимущественно активирующей, в частности, по отношению к коре головного мозга, а область РФ в продолговатом мозгу выполняет роль тормозной системы. РФ продолговатого мозга и варолиева моста более тесно связана нервными путями с таламусом и субталамусом, а РФ среднего мозга – с задним гипоталамусом.
Мезэнцефальная ретикулярная формация (ретикулярная формация той части ствола мозга, которая лежит выше варолиева моста и относится к т.н. среднему мозгу) обеспечивает широкое диффузное тоническое возбуждение коры, в первую очередь ее передних отделов, к которым относится и префронтальная кора.
Связи РФ с корой осуществляются через ядра таламуса и через базальную холинергическую систему. От старой и новой коры берут начало нисходящие волокна, которые идут в обратном направлении к структурам гипоталамуса, среднего мозга и к более низким структурам РФ мозгового ствола. Через нисходящие системы связей все нижележащие образования РФ оказываются под управлением и контролем тех программ, которые возникают в коре головного мозга, и для выполнения которых требуется изменение активности. Таким образом, блок активации с его восходящими и нисходящими влияниями работает с обратной связью, как единый саморегулирующий аппарат, который обеспечивает изменение тонуса коры, и вместе с тем, сам находится под его контролем.
Отнесение мезэнефалической РФ к структурам рационального модулирующего центра основывается на том, что РФ обеспечивает активацию передних префронтальных зон коры, управляется этими зонами, находится в отношениях отрицательной обратной связи с неспецифической таламической активацией «иррационального» модулирующего центра.
Холинергические структуры и проводящие пути переднего мозга
В планирующе-оценивающий отдел в качестве обязательной части входят также и холинергические структуры и проводящие пути переднего мозга (т.н. «базальная холинергическая система» в составе ядра Мейнерта и др.) – они обеспечивают связи между стволовыми, неокортикальными, гиппокампальными, септальными, лимбикокортикальными и таламическими центрами; через них реализуется непосредственное активирующее влияние мезэнцефальной РФ на неокортекс и гиппокамп. Они служат и связующим звеном с таламической системой неспецифической активации (то есть с иррациональным модулирующим центром).
Холинергические структуры переднего мозга находятся под контролем коры, несмотря на то, что кортикофугальные проекции на базальный передний мозг сравнительно ограничены. Наиболее заметный обратный путь к переднему мозгу образован волокнами от префронтальной коры.
Холинергические нейроны переднего мозга принимают участие и в реакции активации гиппокампа, что отражается в усилении гиппокампального тета-ритма. Усиление гиппокампального тета-ритма в ответ на электрическую стимуляцию РФ реализуется через путь: РФ - базальная холинергическая система переднего мозга - гиппокамп.
Миндалина – парный орган, состоит из двух амигдалярных комплексов, расположенных в разных полушариях мозга. Функция левой миндалины более психологически рациональна, чем правой. Правая миндалина более тесно связана с экстраверсией и этикой, левая – с рациональным полюсом, интроверсией и логикой. Функции обеих миндалин несколько более тесно сцеплены с интуицией, чем с сенсорикой. Эти выводы можно сделать из обследования больных, у которых миндалины стимулируются или повреждаются в силу каких-либо патологических факторов (Мадорский, 1985). Каждая миндалина делится на две основные группы ядер: дорсомедиальную (или центральное ядро) и базолатеральную части (или латеральное ядро). Центральное ядро представляет выход миндалины к исполнительным механизмам. Электрическая стимуляция центрального ядра у собак вызывает эмоцию страха и оборонительные поведенческие реакции. Связь миндалины с отрицательными эмоциями и особенно со страхом еще в 50-х годах получила подтверждение в опытах нейропсихолога из Оксфорда Л. Вейскранца, который производил избирательное разрушение миндалины у обезьян.
Амигдалярный комплекс (миндалина мозга) в лице эволюционно более молодой базолатеральной группы своих ядер имеет прямые активационные проекции на вентромедиальный гипоталамус, дорсальный таламус и на фронтальные области неокортекса. Дорсолатеральные ядра миндалины проецируются на обонятельный бугорок, диагональную область, септум, древнюю эмоциональную лимбическую кору. По системе конечной полоски они также оказывают тормозное влияние на ядра вентромедиального гипоталамуса. Миндалина принимает участие в регулировании иерархии потребностей, как биологических, так и социальных, оказывая влияние на гипоталамус. Она играет важную роль в процессах эмоциональной памяти, в генезе и контроле агрессивно-оборонительных реакций.
В опытах на животных и на человеке доказано, что миндалина вовлекается в процесс лицевого восприятия, в ней выявлены нейроны, как и в нижневисочной коре реагирующие на определенные лица независимо от их ракурса и ориентации, а так же на паттерны лицевой экспрессии эмоций. Из-за разрушения миндалины страдает эмоциональная память — не функционируют и не образуются связи сенсорных сигналов с определенными эмоциональными состояниями. При этом особенно сильно нарушается распознавание лицевой экспрессии отрицательных эмоций, и прежде всего страха.
Инъекция в миндалину НА или воздействие электрошоком, также увеличивающее выброс НА, улучшают долговременную эмоциональную память крысы. Прием лекарств, блокирующих симпатикоадреналовую систему (пропранолола), приводит у людей к снижению метаболической активности миндалины, необходимой для формирования эмоциональной памяти. Такие больные демонстрируют избирательное нарушение памяти, связанной с эмоциональными эпизодами, при сохранности памяти на нейтральные, неэмоциональные события. (Данилова, Крылова, 2005). Таким образом, адренергические ядра миндалины активно вовлекаются и в систему оборонительных реакций, особенно развитую у рационалов, и в процессы эмоциональной долговременной памяти.
Миндалина принимает участие в декодировании эмоциональных сигналов, посылаемых другими особями, что позволяет строить поведение в соответствии с их смыслом. После двустороннего удаления миндалины у приматов нарушается социальное внутригрупповое поведение, так как животные не могут дать социальную оценку сигналам, свидетельствующим об эмоциях и намерениях партнеров и поступающим через зрительный, слуховой и обонятельный каналы.
После двустороннего удаления миндалины возникает специфический синдром, при котором исчезают все страхи и сдерживающие начала, напоминающий крайнее патологическое проявление иррационального поведенческого полюса. Он получил название «синдром Клювера - Бьюси».
В наших экспериментальных исследованиях показано, что для рационалов характерно усиление т.н. декларативной памяти на эмоционально-негативные стимулы и ситуации (в том числе, мгновенное запечатление в памяти нанесенных обид). Эти свойства обеспечиваются как раз функционально активной миндалиной мозга.
Префронтальная кора мозга (ее зоны, обращенные к черепу) по типу строения принадлежит к ассоциативной коре. Главные ее функции (по определению А.Р.Лурия) – это «функции программирования и контроля» за сложными формами поведенческой деятельности. В восходящем ряду животных развитие лобных долей идет параллельно развитию интеллектуальных способностей. При этом отношение площади ассоциативных полей к общей поверхности коры существенно возрастает, а площадь проекционных полей соответственно сокращается. Как более поздняя онтогенетическая «надстройка», лобные доли осуществляют универсальную функцию общей организации поведения и высших форм ассоциативной деятельности. Они становятся окончательно подготовленными к деятельности у ребенка лишь 4-7-летнего возраста, когда ассоциативные пути обеспечивают нарастающее в онтогенезе совершенствование механизмов сочетательной (условнорефлекторной) деятельности головного мозга (Данилова, Крылова, 2005).
При повреждениях префронтальной конвекситальной коры страдает «внутренний план» деятельности, ослабевают ее социальные мотивы (в том числе страдают профессиональные интересы, привязанность к родным и т.п.). Исчезает интерес к будущему, уменьшаются карьерные устремления, способность и желание к долговременному планированию своего поведения. Сложные программы моторных и речевых действий подменяются упрощенными и постоянно воспроизводимыми штампами. При решении интеллектуальных задач выпадает этап построения гипотез, нарушается последовательность в просмотре картинок в тестах и т.п. Ослабевают функции самокритики и контроля деятельности. Нарушаются волевые процессы программирования деятельности, обеспечивающие произвольное поведение и ее стратегический аспект. Свою текущую деятельность больные как бы перестают соотносить с главной целью – звено цели просто выпадает. В первую очередь описанные нарушения связаны с повреждением левосторонней коры.
Из приведенного перечисления нетрудно видеть, что при повреждениях префронтальной коры страдают в основном те функции, которые наилучшим образом представлены в рациональном полюсе индивидов. Следовательно, префронтальная кора является важным элементом «рационального» модулирующего центра мозга.
Общее требование, предъявляемое к работе рационального планирующего центра модуляции с позиции специфики обеспечиваемых им потребностей, состоит в необходимости поддержания длительных усилий, длительной не спадающей активации соответствующих функциональных зон мозга. Инертность, постоянство, упрямство, упорство, настырность, если угодно, даже вязкость – это те ключевые слова, которые хорошо передают объем и специфику этих требований. Этим требованиям соответствует тонический характер мозговой активации, обеспечиваемой как эрготропным, так и планирующим отделами, в отличие от фазического, то есть импульсного, подвижного и быстро затухающего характера активации, обеспечиваемого таламическим импульсивно-воспринимающим отделом.
С точки зрения повышенных требований к упорству и настойчивости показательна еще одна потребность, приоритетно обеспечиваемая рациональным центром и, особенно, входящей в него префронтальной корой. Это так называемая потребность в компетентности, обычно относимая биологами к группе «идеальных» потребностей, важных для саморазвития индивида. Потребность в компетентности проявляется в стремлении повторять одно и то же действие до полного успеха его исполнения. Она является, наряду с приоритетно обеспечиваемой импульсивно-воспринимающим отделом потребностью в новизне, важной природной предпосылкой обучения, но занимает важное место в ряду не иррациональных, а рациональных свойств - наряду со склонностью к планированию, усилением негативного эмоционального запечатления и психической инертностью. Стоит, наверное, напомнить, что эта потребность дала в пятифакторной модели личности название всему фактору рациональных свойств психики (т.н. «фактор компетентности»). Именно эта потребность при повреждениях префронтальных зон мозга страдает в первую очередь.
«Нейропсихологи и нейрофизиологи единодушно считают, что одной из наиболее существенных сторон лобных дисфункций (т.н. «лобного синдрома») является расстройство способности к планированию адекватного поведения, расстройство в учитывании эффекта совершаемых действий, а значит, и неизбежное ухудшение самоконтроля. Процессы программирования, регуляции и контроля сознательной деятельности в значительной степени зависят от префронтальных отделов» (Данилова, Крылова, 2005).
К. Прибрам (1975) считает, что лобные доли формируют набор нейронных программ, придающих структурированность индивидуальному опыту, тем самым строят «грамматику» поведения. Таким образом, именно лобные доли являются главными отделами мозга, отвечающими за планирование поведения на будущее.
Лобная кора является главным источником произвольной активации, осуществляемой индивидом. Под генерируемые ею планы поведения должны выделяться и соответствующие энергетические ресурсы, отражающие ресурсные нужды, заложенные в структуре этих планов. Поэтому нисходящие импульсации (как тормозные, так и избирательно активирующие) от лобной коры ко всем другим структурам мозга очень важны, они обеспечивают подготовку и распределение ресурсов всех структур мозга в соответствии с проведенным планированием.
Свои тормозящие, контролирующие влияния на ядра стриатума кора оказывает через посредство системы вставочных ГАМК-ергических нейронов стриатума, а именно кора оказывает возбуждающее (глютаматергическое) действие на тормозящие эфферентные (ГАМК-ергические) окончания системы Spiny 1, находящейся в стриатуме.
Островок головного мозга (insula, PNA, BNA, JNA; син.: доля центральная, Рейля островок) – это часть полушария большого мозга, образующая дно латеральной борозды и отделенная от лобной, теменной и височной долей циркулярной бороздой. Островковая кора – одна из самых древних, и сильно заглублена внутрь мозга (при вскрытии черепа снаружи ее не видно). В ходе эволюции расширяющийся из других отделов мозг окружил островковую корковую область со всех сторон, скрыв ее в глубине мозга под другими корковыми наслоениями. Островковая кора активируется в ответ на боль и страх. Островковая кора получает ноцицептивные (болевые) проекции из таламуса и энтериально-цингулярной коры. Таламус регистрирует боль и кодирует ее интенсивность, энтериально-цингулярная кора обеспечивает эмоциональную память. Островковая кора при этом осуществляет взвешивание и принятие решений.
Вид и запах вкусной пищи также сильно возбуждает островковую кору. Островковая кора возбуждается и в те моменты, когда человек взвешивает ущерб и потери от последствий своих возможных поступков. Островковая кора активизируется и тогда, когда человек видит перед собой подсознательно неприятного ему чужака. Островковая область возбуждается также в предчувствии физической боли и, вообще, у беспокоящихся людей. Есть мнение, что островковая кора играет важную роль в образовании такого психологического качества, как установка на успех или на избежание неудач. Высокая активность островковой коры способствует выбору второй установки.
Активизация островковой коры соответствует ощущению дискомфорта от сознания утрачиваемых ресурсов. У «оптимистов», верящих, что каждое новое действие и каждый новый смелый шаг – приятны и полезны, более активно прилежащее ядро стриопаллидарной системы. У пессимистов и скептиков – островковая кора, предостерегающая от неприятных и фрустрирующих последствий потери привычного комфорта. По этой причине высокая функциональная активность островковой коры может не только помогать, но и мешать человеку. В частности, она препятствует отказу от вредных привычек (курения, переедания, потребления кокаина и т.п.), поскольку в силу присущей ей «жадности» на ресурсы предостерегает от возможных неприятных ощущений и не дает «добро» на прерывание вредной привычки.
Перечисленные психологические особенности, сопровождающие активность островковой коры, принадлежат к рациональному полюсу, а ее активность часто оказывается в отрицательной обратной связи с ведущими мозговыми структурами иррационального модулирующего центра (в том числе прилегающим ядром). Поэтому островковую кору следует относить к структурам рационального модулирующего центра. Островковая кора по площади больше в левом полушарии (у человека), что лишний раз косвенно подтверждает ее тяготение к структурам рационального модулирующего центра, в целом имеющего скорее левополушарную функциональную асимметрию.
В целом островковая кора ответственна за такие психологические качества, как скептицизм, боязнь неприятностей, жадность, страх потерь, консерватизм привычек, предпочитаемая установка на избегание неудач – все эти черты характерны для рационального полюса.
Вспомним старый анекдот. Оптимист говорит: - Хорошо быть жирафом! Водку пьешь, а она - так приятно льется. льется, льется!…(активизация прилегающего ядра). Пессимист говорит: - А если обратно? (активизация островковой коры).
Гиппокамп и тесно связанный с ним септум (перегородка) осуществляют аналитическое разложение сложного сигнала на компоненты, а далее - их сопоставление с образами долговременной памяти, причем не в целом, а по составляющим, отыскивая для отдельных компонентов подходящие аналогии в хранящихся в памяти целостных образах. В норме «интуитивная тревога» основана как раз на этом механизме – на внезапном обнаружении в текущем целостном образе ситуации отдельных компонентов, наводящих аналогию с прошлым и вызывающих в памяти неприятные воспоминания. При блокировании этого механизма целостные образы сохраняют способность сопоставляться с памятью тоже лишь целиком, по их интегральным характеристикам. С одной стороны, это усиливает способность к тонкому чувствованию неких трудновычленяемых по причине интегральности восприятия различий между двумя целыми объектами-стимулами (отсюда ускоренная выработка дифференцировок на комплексные раздражители у иррационалов). С другой стороны, ослабленная функция гиппокампа вызывает и повышенную готовность отождествлять сложные сигналы без их анализа, пренебрегая чувствуемыми различиями, если за таким отождествлением маячит некое вероятное вознаграждение («риск – благородное дело», - склонны говорить иррационалы). Гиппокамп в своей функционально активной работе мешает видеть новое, во всем он склонен обнаруживать знакомое по причине сходства некоторых элементов, поэтому гиппокамп в работе иррационального отдела, нацеленного на поиск изменений в привычной картине мира, мало используется. Зато в работе рационального отдела он важен, так как обеспечивает выделение слабых сигналов в сложных интегральных стимулах и позволяет находить им в памяти аналогии. Во всяком случае, в некоторых модельных состояниях, имитирующих иррациональный поведенческий паттерн (например, при приеме амитал-натрия) работа гиппокампа сильно задемпфирована, и обычные для него тета-ритмы в ЭЭГ почти не возникают. Исчезает и эффект навязывания тета-ритмов мелькающим светом, что также говорит о функциональном ослаблении гиппокампа и перегородки (септума).
Надо сказать, что в ряду других структур рационального модулирующего центра гиппокамп стоит особняком – его функциональная активность находится в реципрокных отношениях и с мезэнцефальной ретикулярной формацией, и с активностью префронтальной коры, хотя они также принадлежат к структурам рационального модулирующего центра. Таким образом, с участим гиппокампа в работе центра есть определенные проблемы и неясности.
Гиппокамп очень важен для процессов обучения, поэтому его функциональная активность у молодых особей много выше, чем у взрослых. Гиппокамп важен и для сенсорных, и для интуитивных функций. Возможно, для интуиции он более важен, так как помогает находить общность даже в разнородном. Возможно так же, что свойство повышенной чувствительности ЦНС к слабым сенсорным раздражителям, которое в психофизиологической школе В.Д.Небылицына отождествлялось со «слабостью» нервной системы и измерялось по эффекту навязывания тета-ритмов, обеспечивается именно гиппокампом и септумом. Ряд проведенных нами экспериментов по прямому измерению «слабости» по показателям ХНК-2 в зрительном анализаторе, показывает связь «слабости» с рациональностью и логикой, что также косвенно может указывать на более тесную связь гиппокампа с рациональным центром модуляции мозга..
Обнаруживается четкий параллелизм между развитием ассоциативных ядер таламуса и ассоциативными зонами фронтальной и теменной коры (практически однозначное соответствие). Ассоциативные ядра таламуса прямо связаны с ассоциативными зонами коры, префронтальной и теменной. На этом основании есть смысл причислять ассоциативную часть таламуса скорее к структурам рационального центра модуляции.
Целостная работа планирующее-оценивающего, «рационального» центра неспецифической модуляции обеспечивает тоническую (то есть инертную во времени) активацию преимущественно передних и ассоциативных зон коры, и в первую очередь префронтальной коры, сосредоточиваясь при этом на диффузной их активации и не ставя своей задачей быструю перестройку активности корковых областей. Работа отдела создает преимущества в первую очередь передним (префронтальным) высшим ассоциативным областям коры, осуществляющим функции долговременного планирования любой деятельности.
Следует отметить, что в работу планирующего отдела в большей мере вовлекаются структуры левого полушария, чем правого (для ранее рассмотренного иррационального центра модуляции всё обстоит наоборот). Для планирующее-оценивающего отдела это касается, по крайней мере, таких явно парных органов мозга, как миндалина и лобная кора, в отношении которых межполушарная латерализация функций уже неплохо изучена.
Если стратегия иррационального центра, основанного на работе главным образом неспецифических ядер таламуса, была направлена на текущее удовлетворение актуальных биологических потребностей, то стратегия рационального центра модулирующей системы мозга направлена на выстраивание сложной иерархии системы потребностей, с выделением в ней на ведущее место социальных и иных «долгоиграющих» потребностей. Важную роль при этом получают не только социальные потребности, но и задачи обучения, накопления отрицательного опыта и его использования в долговременной стратегии индивида.
Работа подкоркового и коркового аппарата рационального центра способствует удовлетворению следующих социальных потребностей (зоосоциальных у животных):
- потребности принадлежать к определенной социальной группе;
- потребности занимать в этой группе определенное положение в соответствии с субъективным представлением индивида об иерархии этой группы;
- потребности в повышении своего социального статуса (потребности в социальном доминировании);
- потребности следовать поведенческим образцам, принятым в данной группе.
Из числа биологических потребностей планирующим отделом наиболее явно поддерживается самая социальная из биологических потребностей, а именно сексуальный инстинкт (либидо), и делается это за счет вовлечения в работу отдела ядер гипоталамуса и миндалины, специализированно поддерживающих и регулирующих либидо.
Обратим внимание, что большинство перечисленных потребностей, в отличие от группы потребностей, обеспечиваемых таламическим иррациональным центром (то есть потребностей в еде, питье и новых ощущениях, дающих повод для ориентировочно-исследовательской деятельности), связаны с гораздо более ожесточенной конкурентной борьбой за ресурсы. Поэтому круг обязанностей рационального центра требует более активного вовлечения в работу норадренергической эрготропной системы, мобилизующей организм на борьбу, подчеркивающей значение различных тревог и опасностей на путях этой борьбы (усиление негативно-эмоциональной памяти и агрессивно-оборонительных реакций организма). Отсюда и определенная структурная и биохимическая общность в работе эрготропного и планирующего отделов, принадлежащих к общей мозговой системе модуляции.
Функционирование ни одного из двух оппозиционных отделов модуляции не возможно без участия другого отдела. Планирующее-оценивающий отдел не может эффективно работать без неспецифического таламуса, а импульсивно-воспринимающий отдел таламуса не может нормально функционировать без мезэнцефальной ретикулярной формации, холинергических структур переднего мозга и т.д. Поэтому речь всегда может идти не о полном, а лишь о частичном доминировании в работе любого из отделов. Слишком сильное доминирование одного из отделов выглядит, как патология, патологией по сути и является. Будем считать это важным замечанием.
Планирующее-оценивающий отдел состоит, как мы видели, из многих структур мозга. Разумеется, нельзя ожидать, что в его работе у всех рационалов (а также и иррационалов) будет наблюдаться совершенно одинаковый баланс участия различных структур. Неизбежные различия создают, очевидно, физиологическую предпосылку для содержательной манифестации также и других соционических признаков («признаков Рейнина»), помимо четырех основных признаков т.н. «неоюнгианского базиса» (вертности, нальности, логики-этики, интуиции-сенсорики).
Содержательный анализ кластеров рациональности
Скорость затухания эмоциональных следов и планов поведения (табл.2)
У иррационалов «отработавшие своё» мысли, интересы, намерения, оценки (в сумме в эмоциональной и в логической модальностях) легко и быстро дезактуализируются и вытесняются из сознания.
У рационалов всё не так: они склонны к эмоциональным навязчивостям, к эмоциональному застреванию и трудностям эмоционального вытеснения, к рефлексированию о прошедшем, к особой устойчивости системы этических оценок и отношений, к застойным неприятным ощущениям от незавершенности любого начатого действия, к навязчивым мыслям и сомнениям. В целом их характеризует медленность вытеснения и трудность дезактуализации большинства эмоциональных и (или) логических посылов. Некоторая мыслительная и эмоциональная инертность и «вязкость» рационалов, о которой еще пойдет речь при обсуждении кластеров психологической подвижности, тоже отчасти объясняется медленностью процессов вытеснения и дезактуализации.
Признаком, связанным с данным, оказывается и резко повышенная способность рационалов к мгновенно и надолго запоминающимся обидам, к легкому возникновению следов на эмоционально-негативные подкрепления. В когнитивной психологии такое свойство мгновенного эмоционального запечатления надолго, почему-то всегда связанное с неприятным опытом, называют декларативной памятью.
Чем можно объяснить эти различия между рационалами и иррационалами? Сначала рассмотрим объяснения психологического когнитивного уровня, затем перейдем к объяснению физиологическому.
У рационалов роль программной функции исполняет одна из оценивающих и рассуждающих функций: логика либо этика. В нашей статье о психофизиологической модели ТИМа (Таланов, 2006, В) подробно проанализирован механизм ее работы. Согласно предложенной и рассмотренной там модели «Т» информационного метаболизма, программная функция имеет сильно разнящиеся по высоте пороги возбуждения и торможения, иными словами, входные фильтры на независимых каналах ее возбуждения и торможения не совпадают по своей полосе пропускания. Из-за этого программная функция внутри своей собственной сферы не может регулировать самое себя: рождающийся в функции сигнал соответствует полосе пропускания входного фильтра, дабы функция могла «слышать» самое себя, но этот сигнал не проходит сквозь сито фильтра на тормозном входе программной функции. Поэтому эффективные тормозящие воздействия программная функция не может рождать внутри сферы своей деятельности, она вынуждена получать их только извне, от других психических функций этого же индивида. Это и порождает у рационалов постоянные трудности в торможении, вытеснении, дезактуализации любой деятельности в сфере программной решающей функции.
А вот для творческой функции фильтры на возбуждающем и тормозном каналах всегда совпадают по своей полосе пропускания. Благодаря этому этика или логика в творческой позиции (у иррационалов) легко сами себя регулируют, при необходимости легко, собственными же сигналами, притормаживают любую деятельность внутри своей функциональной сферы. Это и обеспечивает подвижность, переключаемость, тормозимость, вытеснение и легкую дезактуализацию любой деятельности главной решающей функции (находящейся в творческой позиции).
Зато, исходя из законов модели «Т», у иррационалов должна наблюдаться обратная картина в отношении подвижности воспринимающих функций. Их программная воспринимающая функция должна обладать в своей сфере изрядной ригидностью и неугасимостью, трудностью регулировки. Это отчасти и происходит! (См. кластеры 32-35 в табл.7). У интуитивных иррационалов становится «неудержимой» и плохо контролируемой интуитивная функция, у сенсорных – сенсорная, что проявляется у последних в виде трудности совладания с биологическими потребностями и желаниями. Пока эти желания полностью не удовлетворены, они у сенсорных иррационалов приобретают назойливо-доминирующий, вязко-ригидный характер.
К сожалению, эта разъясняющая схема ничего не объясняет относительно скорости вытеснения продукции «слабых» функций, занимающих третью (контактную) и четвертую (мобилизационную) позиции в модели. Дело в том, что согласно любой модели – «Т» или «А», без разницы, - в этом случае все должно быть наоборот - более подвижными у рационалов должны становиться рациональные функции. Опыт же показывает, что рационалы сохраняют тенденцию большей вязкости рациональных функций и для функций в «слабых» позициях. Так, эмоциональные навязчивости (кластер 12) выше среднего не только для типов ЭСЭ, ЭСИ, ЭИЭ и ЭИИ, но и для ЛСЭ, ЛСИ, ЛИЭ и ЛИИ, у которых этика находится, вообще говоря, в управляемой и гибкой контактной позиции. Пусть эта тенденция и более слабая (+0,12 стандартного отклонения в сравнении с +0,29 для первой группы ТИМов), но она есть. С объяснением этого парадокса может справиться только физиологическое объяснение. Действительно, мы уже говорили в предыдущем разделе, что у иррационалов доминируют восходящие влияния таламического центра модуляции ЦНС, а у рационалов – мезэнцефально-гипоталамического центра модуляции ЦНС. Это различие изначально и «создает» иррационалов и рационалов, так как у одних вторично усиливает работу воспринимающих функций в задних отделах мозга, а у других – стимулирует работу решающих функций в лобном неокортексе и передних отделах лимбической коры. При этом, видимо, у иррационалов «запускающим элементом» в циклах информационной переработки (водителем ритма) становятся отделы коры, соответствующие воспринимающим функциям, а у рационалов – отделы коры, соответствующие решающим функциям, что и обусловливает в конечном счете различия между свойствами программной и творческой функций.
Для иррациональных ТИМов с этикой в инертной мобилизационной позиции (Таланов, 2006) среднее значение эмоциональных навязчивостей равно (-0,23); для иррациональных ТИМов с этикой в более гибкой, но тоже слабой контактной позиции значение эмоциональных навязчивостей чуть меньше и равно (-0,25). Напомним, что для рациональных ТИМов с этикой в программной позиции эмоциональная навязчивость равнялась +0,29, а для ТИМов с этикой в творческой позиции она была равна +0,12. Таким образом, не только рациональность, но и местоположение функции тоже влияет на ее инертность, причем в соответствии с моделью «Т» в программной позиции она больше, чем в творческой. а в мобилизационной – больше, чем в контактной. Однако наибольшее влияние на инертность и на скорость затухания оказывает, как мы видим, не позиция функции, а сам факт рациональности либо иррациональности ТИМа. Этот результат может объясняться только влиянием общего физиологического фактора рациональности, первично придающего поведению более инертный либо более подвижный характер, причем делающего это одновременно во всех психических функциональных сферах и безотносительно к каким-либо законам информационного метаболизма.
Работа соответствующего иррационалам таламического модулирующего центра настроена на кратковременные и быстрые, локально подвижные (фазические) изменения тонуса коры, а работа соответствующего рационалам мезэнцефального центра настроена на длительное (тоническое) повышение тонуса широких областей коры мозга. Это - эволюционно обусловленная дихотомия, соответствующие ей активирующие центры мозга возникли в ходе эволюции раньше коры и связанных с ней функций психики. И когда мы говорим о различиях в подвижности-инертности, о разной скорости вытеснения продукции психических функций у иррационалов и рационалов, то дело, в первую очередь и судя по всему, именно в разнице общих динамических свойств, порождаемых двумя альтернативными и древними активационными центрами. Соответствующие каждому из них динамические свойства одинаково и универсально транслируются на все отделы коры и на любую вышестоящую мозговую деятельность. И уже лишь в существенно меньшей степени на инертность-подвижность влияют всякие «хитрые» когнитивные механизмы психологического уровня, трактуемые моделями «Т» и «А».
Тем более психологические модели не могут без натяжек объяснить существенно более хорошую декларативную память рационалов на эмоционально-негативные стимулы (мгновенное запечатление в долговременной памяти обид и неприятностей). Причем это распространяется и на этиков, и на логиков. С физиологической же точки зрения эта особенность рационалов объясняется активным участием в работе рационального мезэнцефального центра двух парных миндалин мозга, как раз и отвечающих, в числе прочего, за запечатление негативного эмоционального опыта (особенно левая миндалина).
Немногочисленные генетические исследования тоже свидетельствуют в пользу превышающей случайный уровень наследуемости полюса нальности, а значит, и в пользу его обусловленности весьма древними, докортикальными физиологическими причинами. Мы обработали статистику семейных пар Е.С.Филатовой, опубликованную в работе болгарского психолога Ивана Попова «О наследовании соционических признаков» (2006). Оставив в статистике лишь семейные пары с одинаковым полюсом признака, мы убедились, что дети наследуют полюс нальности родителей в 75% случаев (статистика для 53 детей). Это, кстати, наиболее высокий показатель наследуемости среди всех 15 признаков. Приближающиеся к нему по величине показатели наследуемости для квадральных признаков, а также беспечности, уступчивости и конструктивизма, составляют лишь 66-68%. Статистика, конечно, маленькая, да и в методическом плане к ней можно предъявить много претензий, но она, по крайней мере, не противоречит объяснению нальности через один из наиболее древних темпераментно-физиологических механизмов нервной системы. Если бы нальность была обусловлена только корковыми отношениями близкодействия, то наследуемость почти наверняка была бы равна нулю. В частности, это показано в выполненной близнецовым методом работе сотрудников петербургских институтов физиологии РАН и эволюционной физиологии и биохимии РАН (Ивонин и др., 2002). Авторы этой работы приходят к выводу, что генетически детерминируются только формирования регуляторных неспецифических мезо- и диэнцефальных структур ствола мозга и ассоциативных таламо-кортикальных систем внутримозговой интеграции. Короткие же межкортикальные связи в пределах каждого из полушарий генетически не детерминируются.
Другие подтверждения тезиса об обусловленности большинства свойств рационалов и иррационалов оппозицией двух подкорковых модулирующих центров уже приведены нами выше в разделе о физиологических механизмах.
В соционике распространено утверждение (правильней назвать его верой, и до обработки результатов эксперимента ее разделял и автор), что сами функции психики первично имеют либо рациональный, либо иррациональный характер, - в зависимости от того, решающие они или воспринимающие. При этом рациональные или иррациональные свойства функций якобы вторично формируют свойства полюсов признака «иррационалы-рационалы», полностью опосредуя любые проявления этих свойств через иерархию функций в циклах информационного метаболизма. Однако из выше сказанного видно, что это утверждение оказывается неверным или, по крайней мере, не вполне верным. От безоговорочной веры в него придется отказаться.
На самом деле, сомнительность утверждения о «первичности» надстроечных функций психики по отношению к фундаментальным свойствам темперамента, если задуматься, могла быть замечена и до наших экспериментов. Внутренняя противоречивость тезиса о первичности функций и их положения по отношению к целостным свойствам признака «нальности» видна даже без использования эволюционных соображений. Две функции, почти одинаковые по силе и яркости (программная и творческая), но обладающие некими противоположными свойствами, никак не могут навязывать свойство только одной, первой из них, целостному носителю ТИМа.
Почти такая же картина была и с вертностью функций. Впрочем, там неверным на поверку оказалось само утверждение о чередовании вертности в первой двойке функций – обе они оказались одновременно либо экстравертными, либо интровертными, нацеленными или на стратегию энерготрат, или энергосбережения (Таланов, 2006а, 2006б, 2007в). Как выяснилось, не первая функция диктует ТИМу его вертность, но, напротив, вертность всех его ведущих функций определяется «снизу» древней мозговой дихотомией. Дихотомия вертности свелась в итоге к древнему балансу двух стратегий: энергорасходующей стратегии бегства и борьбы (эрготропной) и стратегии энерговосстановления (трофотропной). Эволюция на заре позвоночных даже создала две раздельные периферические нервные системы для обеспечения конкуренции и сосуществования этих двух стратегий (симпатические и парасимпатические отделы автономной нервной системы). Наконец, оказалось, что оппозиция эта еще более древняя, чем сама нервная система, и основана на восходящем к беспозвоночным организмам противостоянии двух нейромедиаторных биохимических систем: катехоламинэргической (норадренергической и дофаминергической) для эрготропно-экстравертного полюса и преимущественно серотонинергической для трофотропно-интровертного полюса (Таланов, 2007 февр).
Теперь в свою очередь выясняется, что признак «иррационалы-рационалы» тоже построен на древнем темпераментном фундаменте, что наибольшая часть особенностей его полюсов определяется не позднейшими законами информационного метаболизма, но значительно более древней дихотомией двух модулирующих систем, одна из которых служит более древней стратегии первичного грубого ознакомления со средой и немедленного удовлетворения потребностей (иррационалы), а другая – стратегии планирования, регулирования потребностей, использования прошлого опыта, усиления социальных механизмов и самозащиты (рационалы). И именно эта дихотомия «снизу» первично влияет на реально существующий информационный метаболизм функций, формирует разную мозаичную активацию корковых зон, целостным образом и «через голову» психических функций определяет значительную часть психологических отличий в полюсах рационалов и иррационалов, оставляя на долю собственно информационного метаболизма, то есть иерархии корковых функций, лишь малую часть завершающей работы по формированию этого темпераментного признака. Чему же тут удивляться? Всё эволюционно понятно и закономерно.
Может быть, в известной мере можно даже говорить о рациональном либо иррациональном характере обеих первых психических функций индивида? Оправдано ли, например, представление о том, что у рационалов ведущая воспринимающая функция тоже имеет рациональный по своим свойствам оттенок? Разберемся в этом на примере способности к переключению сенсорного внимания. С точки зрения положения функций в иерархии, у сенсорных рационалов сенсорика должна быть более гибкой и управляемой, а с нею более гибким и управляемым должен оказываться и фокус сенсорного внимания. С точки же зрения физиологического объяснения, более гибким и управляемым будет фокус внимания у сенсорных иррационалов - в силу фазического характера активации задних отделов коры. А как обстоит дело в действительности? Сравним психотипы СЭЭ, СЭИ, СЛЭ, СЛИ с группой психотипов ЭСЭ, ЭСИ, ЛСЭ, ЛСИ. Средняя способность к быстрому переключению внимания в первой группе из четырех ТИМов (кластер 104) составляет (+0,15), а во второй группе (-0,11). Таким образом, роль физиологического фактора явно перевешивает. Отсюда вывод:
Всё, что в соционическом ТИМе есть действительно устойчивого и генетически детерминированного, записано не на уровне крайне пластичной новой коры, а на уровне древних стволовых и лимбических механизмов мозга.
Контроль поведения (табл.6)
В таблице собраны кластеры, связанные со сдерживающим контролем поступков и поведения. В любых ситуациях – на работе, в быту, в трате денег и распределении бюджета, в сдерживании эмоций либо своих ответных слов, в ограничении своей агрессии или аутоагрессии, в приспособлении своего поведения под нужный стиль, в торможении любых импульсивных реакций вплоть до их предварительного ревизующего контроля – абсолютно во всех подобных ситуациях преимущество в сдерживающем и нормативном контроле имеют рационалы.
На психологическом уровне объяснения можно предположить, что обусловлено это оценивающей, ревизующей ролью программных решающих функций, постоянно работающих у рационалов в «фоновом» режиме. С этой точки зрения, решающие функции в творческих позициях, то есть у иррационалов, с задачей контроля справляются плохо. Строгая ревизия поведения им недоступна. Они всего лишь решают конкретную поставленную задачу и функционируют только в то время, которое им позволяет программная функция. Лишь решающая функция в программной позиции способна на протяжении всего бодрствования человека осуществлять фоновую оценку и цензурирование информации о планах поведения.
Однако физиологическое объяснение повышенной способности к контролю у рационалов получается совсем другим и, к сожалению, оно мало корреспондирует с приведенным объяснением психологически-когнитивного уровня. У иррационалов доминирует таламический отдел восходящей активации. Для его влияний, обеспечивающих быстрое и подвижное реагирование индивида на быстро меняющиеся условия среды, характерно, в частности, подавление всех оборонительных реакций, широкая генерализация условных рефлексов, подавление большинства видов торможения, в том числе всех видов контроля поведения. Типичной фармакологической моделью доминирующей роли таламического отдела является действие амитал-натрия, используемого, как известно, в качестве растормаживающего средства и сыворотки правды. Напротив, доминирование мезэнцефального центра активации (ретикулярная формация среднего мозга, задний гипоталамус и другие структуры), как раз и порождающее рационалов со всеми их особенностями в духе соционических моделей, ведет к росту оборонительных реакций, тревоге, напряжению (как внутреннему психическому, так и статическому мышечному). При этом усиливаются все формы внутреннего тормозного контроля, в том числе ГАМК-ергического, избирательно тонизируются (уже вторичным образом) те виды кортикальной деятельности, которые связаны с оборонительными рефлексами (Трауготт и др, 1968).
Разный уровень контроля свелся в итоге к разной эффективности торможения. Таким образом, для физиологического объяснения, как видим, не требуются ни понятие программной, ни творческой функций, да и даже без представления о различных функциональных сферах оно успешно обходится.
Еще один физиологический источник контроля поведения (собственно, являющийся оконечным звеном уже описанных механизмов коркового контроля) – это вставочные тормозные ГАМК-ергические нейроны, расположенные в хвостатом ядре и в прилегающем ядре. При активной роли лобной коры они находятся под ее управлением (в хвостатом ядре – под управлением префронтальной коры, в прилегающем – под контролем лимбической коры) и тормозят те программы действий, которые находятся в памяти этих ядер. В памяти хвостатого ядра находятся приобретенные действия, выработанные поведенческие моторные автоматизмы, а в памяти прилегающего ядра – врожденные поведенческие программы, то есть попросту инстинкты. Если у иррационала преобладают двигательные автоматизмы (его движения амплитудные и расхлябанные, он чешется, ковыряет в носу, качается на стуле, терт ладони и т.п.) – это растормаживание хвостатого ядра и слабый контроль за ним со стороны префронтальной коры. Если растормаживаются инстинкты – неадекватная агрессия, неудержимое сексуальное желание, неадекватная, завышенная охрана своей территории, и т.п. – это ослабление лимбических влияний на прилегающее ядро стриатума (n. accumbens).
Похоже, что и в случае трактовки различий людей по самоконтролю поведения физиологический механизм опять-таки оказывается главным, а психологический – второстепенным.
Рациональный контроль поведения не сводится только к его сдерживающим формам. Есть и обязывающие, принуждающие формы контроля (тоже торможение своего рода!). Случаи принуждающего, предписывающее-мобилизующего контроля будут рассмотрены при обсуждении других таблиц (кластеры 65-67, 76-78, 147).
Контроль побуждений и влечений (табл.7)
Кластеры этой таблицы касаются неудержимой «невменяемости» респондента в каких-то начинаниях, идеях, фантазиях, желаниях, стремлениях, удовольствиях. Показательно, что больших различий между интуитами и сенсориками в оценке своей способности к контролю этих влечений нет, к какой бы сфере – интуитивной или сенсорной – оцениваемые побуждения ни принадлежали. Значение имеет в первую очередь рациональность или иррациональность респондента. Рационалы рассудочным образом хорошо проверяют, контролируют и сдерживают свои побуждения в любой мотивационной сфере, иррационалы - плохо.
С точки зрения гипотетического когнитивного механизма, это может быть вызвано программным характером оценивающей функции у рационалов – ведь только оценивающая функция способна осуществлять сознательный рассудочный контроль, формируя планы поведения, а ее программное положение обеспечивает ей при этом должность довлеющего, постоянно «в фоне» работающего и никем не контролируемого цензора. Особенно показателен в отношении данного механизма кластер № 36, в котором собраны способность контролировать и ограничивать себя в амбициях, в сильных желаниях, в количестве съеденного и выпитого, в физических потребностях, в наслаждениях и удовольствиях, в гедонистической лени и даже в перестройке окружающего пространства под желаемый образец. Хотя наибольшая часть этих побуждений имеет сенсорный оттенок, но в оценке своей способности к их сдерживающему скептическому контролю интуиты и сенсорики почти не различаются, а вот рационалы среди и тех, и других имеют явное преимущество над иррационалами.
На психологическом уровне, опять же, корреляция общей тормозяще-контролирующей способности с рациональностью может быть объяснена рациональным характером почти любого самоконтроля, всегда опирающегося на оценку, проверку, размышления, чувства и рассуждения, то есть в конечном итоге на решающие функции. Любая рациональная функция, занимая программную позицию, становится способной к контролю за поведением и за побуждениями индивида. Отличие от предыдущей таблицы лишь в том, что в таблице №6 речь шла о сдерживающем и ограничивающем контроле преимущественно действий, поведения. В таблице же №7 рациональные функции контролируют стремления и побуждения – с тем же хорошим результатом.
С другой стороны, возможен и иной, отличающийся когнитивный механизм контроля мотиваций и побуждений у рационалов. Дело в том, что мотивации и побуждения связаны со сферой воспринимающих функций, сильная же воспринимающая функция находится у рационалов в управляемой творческой позиции, где она легко контролируется и тормозится не только сигналами от программной функции, но и собственными сигналами, порождаемыми внутри собственной же функциональной сферы (см. модель «Т», Таланов, 2006, В). Но в таком случае механизм контроля у рационалов должен иметь все-таки избирательный характер по отношению к подконтрольным рациональным и иррациональным функциям. Если побуждения и мотивации (сфера воспринимающих функций) тормозятся у рационалов достаточно успешно, то торможение рациональных оценок (эмоциональных воспоминаний, навязчивых мыслей и отношений и т.п.) происходит у них как раз с существенно большим трудом, чем у иррационалов. И это действительно так (см. табл.2). Различия между эффективностью торможения сферы решающих и сферы воспринимающих функций действительно свидетельствуют в пользу того, что объяснения некоторых эффектов рациональности с помощью когнитивных механизмов психологического уровня, основанных на моделях информационного метаболизма, имеют право на существование, и не всё в свойствах рациональности либо иррациональности может быть сведено исключительно к физиологическому объяснению.
Третий когнитивный механизм сдерживающего контроля и торможения обусловлен позицией подавляемой функции в иерархии и связан уже не с избирательным подавлением каких-то отдельных побуждений внутри функциональной сферы, а с общим торможением всей работы функции, целиком. Этот механизм вообще не связан с рациональностью и всегда подавляющим образом действует на третью и четвертую функции иерархии (занимающие контактную или мобилизационную позицию). Именно по его причине наилучшее торможение и подавление каких-либо интуитивных «идей» достигается не у рационалов с интуицией в творческой позиции, а у рационалов с интуицией в последней, мобилизационной позиции (кластер 35) – несмотря на то, что мобилизационная функция, как и программная, внутри собственной сферы не умеет тормозить самое себя. Это может быть объяснено тем, что в добавок к «цензорному» контролю со стороны оценок и планов поведения, генерируемых рациональной программной функцией, у сенсорных рационалов добавляется к этому и общее мощное торможение интуиции в целом, вытекающее из занимаемой ею последней, мобилизационной позиции (Таланов, 2006, В). Очевидно, это общее тормозящее действие на интуицию оказывается в итоге сильнее того ситуативного, которое действует у интуитивных рационалов на творческую интуицию со стороны программной рациональной функции. Однако механизм этого сорта торможения имеет специфический инертный характер. Он может обусловливать подавление функции, но отнюдь не улучшает подвижность ее работы, не может осуществлять гибкое торможение, построенное на обратных связях (поэтому подвижность функции может обеспечиваться лишь вторым рассмотренным в этом разделе когнитивным механизмом торможения).
Наконец, физиологическое объяснение хорошего контроля влечений и побуждений у рационалов сводится, во-первых, к активной роли вставочных тормозных ГАМК-ергических нейронов в хвостатом и прилегающем ядрах стриатума, при управлении ими из префронтальной и лимбической коры, а во-вторых – к активной функции островковой коры, что в сумме и усиливает у индивида все виды торможения и контроля.
Психологическая инертность и подвижность (табл.13)
Рационалы (в групповом сравнении с иррационалами) характеризуются снижением психологической подвижности и пластичности, мыслительной вязкостью, трудностями в переключении и распределении внимания, нетерпимостью к быстрым сдвигам и изменениям в ситуации (они просто не успевают адекватно отреагировать), тактической негибкостью, бескомпромиссностью, консерватизмом. Рационалы менее успешны в ситуациях, где организм сталкивается с совершенно новыми, изменившимися условиями среды, которые требуют от индивида быстрого и незашоренного исследования и обучения, готовности воспринимать мир «как есть», а не назойливых попыток уложить его в прокрустово ложе уже не работающих схем прежнего опыта.
Иррационалы обладают противоположными свойствами, они идеально приспособлены как раз для ситуаций новизны. В том числе они быстро реагируют на любые изменения, вполне комфортно чувствуют себя в ситуациях с лимитом времени и множеством влияющих факторов, даже если эти ситуации требуют частого и быстрого переключения внимания. Для части иррационалов в тенденции характерна «скачка мыслей» (быстрая неконтролируемая смена мыслей и образов). Для иррационалов в тенденции характерна и более высокая обучаемость, также связанная, как известно из психологии, с подвижностью психических процессов (небольшая величина этой тенднции вызвана, видимо, тем, что второй необходимый компонент обучения – запечатление в долговременную память – лучше представлен у рационалов).
На уровне психологических объяснений феномена высокой подвижности иррационалов выделяются два возможных механизма. Всё то, что связано с трудностями в быстром переключении внимания между несколькими объектами в воспринимающей сфере, а также с замедленной работой сенсорной и интуитивной функций и их чрезмерной поэтапной контролируемостью, объясняется рациональной функцией в программной позиции – она оттягивает на себя ресурсы внимания и слишком часто вмешивается в качестве промежуточного ревизующего звена в воспринимающую деятельность. А то, что связано с мыслительной вязкостью, тактической негибкостью и бескомпромиссностью в собственной сфере программной решающей функции, объясняется её инертным характером, неспособностью к торможению внутри своей функциональной сферы (модель «Т» - Таланов, 2006,В).
Физиологическое объяснение более высокой подвижности иррационалов опять-таки альтернативно психологическому. Подробней о физиологическом механизме инертности-подвижности уже написано в разделе статьи о физиологических механизмах признака. Вкратце здесь просто еще раз напомним, что рациональный и иррациональный паттерны поведения находятся под контролем разных подкорковых центров активации ЦНС. Именно эти центры активации своими восходящими активирующими и тормозящими влияниями и задают, в конечном счете, в ТИМе «порядок» рациональной и иррациональной функций. При этом иррациональность обеспечивается активной ролью так называемого таламического центра активации ЦНС. Для его работы характерны широкая генерализация условных рефлексов, облегчение реагирования на самый широкий круг раздражителей, высокая скорость и амплитуда реакций, подвижный (фазический) характер быстро и интенсивно нарастающего и так же быстро спадающего возбуждения во всех зонах коры (управляемая гибкость и быстрое затухание работы функций!), преобладание реакций возбуждения над всеми основными реакциями, которые принято считать тормозными, прекращение замедляющего действия на двигательные и мыслительные реакции со стороны любых «тормозных вставок». Под управляющим воздействием таламического центра лобные зоны коры, связанные с рациональными функциями, работают интенсивными и краткосрочными вспышками, при этом в картине ЭЭГ лобных отделов преобладают очень характерные для влияний таламического центра интенсивные «веретёна» быстрых бетаритмов. Те психофармакологические препараты, которые оказывают так называемый «растормаживающий эффект» и одновременно с этим улучшают психическую подвижность, делают это благодаря стимулированию таламического центра активации, при этом они одновременно подавляют тоническое воздействие на кору со стороны мезэнцефального центра (амитал натрия).
Противоположный рациональный паттерн поведения с постоянным доминированием оценивающих функций обеспечивается устойчивым во времени (тоническим) восходящим влиянием от мезэнцефального активирующего отдела ЦНС, то есть ретикулярной формации ствола мозга и заднего гипоталамуса. Усилить эти восходящие влияния можно с помощью кофеина. Тонический характер воздействия этого центра на передний неокортекс приводит к застойному возбуждению тех лобных зон коры, которые, по-видимому, и связаны наиболее тесно с деятельностью рациональных психических функций. Доминанта восходящих мезэнцефальных влияний у рационалов, сопровождаясь активацией миндалины, островоковой коры и префронтальной коры, приводит к росту напряжения, озабоченности, навязчивым сомнениям, проверке и контролю, в целом - к постоянным оценкам и интенсивной «взвешивающей» мыслительной деятельности. Понятно, что такой результирующей картине соответствует и более высокая инертность психических процессов. «Мезэнцефальний отдел приспособлен к поддержанию длительного бодрствования и длительному повышению тонуса коры. Таламический отдел обеспечивает возможность быстрых и краткосрочных изменений реактивности при появлении нового раздражителя или при изменении его качества» (Трауготт и др,, 1968). Объясняющая сила этого высказывания в полной мере относится не только к инертности-подвижности, но и к группе кластеров следующей очередной таблицы, связанных с потребностью в новизне.
Консерватизм ощущений либо потребность в новых разнообразных ощущениях и нонконсерватизм (табл.14)
В рациональном полюсе эта группа кластеров характеризует консерватизм привычек, предпочтение стабильности перед переменами, предпочтение привычного перед новым, высокую устойчивость к монотонным и рутинным занятиям, устойчивость длительного сосредоточенного внимания на одном и том же деле (без потребности в частых отвлечениях и переключениях), предпочтение тишины и покоя (непереносимость интенсивной сенсорной стимуляции), отсутствие повышенной потребности в свежих и новых впечатлениях и возбуждающих ощущениях (нарушающих «сенсорное равновесие»),
Соответственно, иррационалам присущи противоположные характеристики. В частности, они не терпят монотонии, тянутся к возбуждающим ощущениям, нуждаются в свежих и новых впечатлениях, часто отвлекаются и переключаются во время работы – в силу быстрого истощения фокуса внимания. Причем эти черты характерны и для сенсорных, и для интуитивных иррационалов, хотя для интуитивных – в большей степени.
По крайней мере значительная часть названных свойств может быть сведена к механизмам уже рассмотренной психологической инертности-подвижности. Это, в частности, подтверждается и тем фактом, что профиль дополнительной нагруженности этой группы кластеров дополнительными признаками Рейнина выглядит точно так же, как и в случае кластеров подвижности. Действительно, в обоих случаях свойствам иррационального полюса соответствуют дополнительные нагрузки по экстраверсии, интуиции и этике, а рационального – по интроверсии, сенсорике и логике.
Несколько подробней будем лишь в части физиологического объяснения.
К уже приведенным мотивировкам связи иррационального полюса с таламическим центром активации здесь можно добавить, что, по результатам исследований физиологов, доминанта таламического центра сопровождается существенным уменьшением маскирующего действия сенсорных помех и облегчением выделения полезного сигнала из шума. Кроме того, звуковая нагрузка в случае доминирования таламического центра перестает снижать чувствительность слуха (Трауготт и др, 1968, с.315). Эта неоднократно выявленная в физиологических и психофармакологических исследованиях особенность доминирующих влияний таламического центра активации очень хорошо «ложится» на такое свойство иррационалов, как хорошая переносимость шумов и мощной сенсорной стимуляции (кластеры 113, 129, 120). Тем самым дополнительно подтверждается тесная скоррелированность таламической системы восходящей активации с иррациональным паттерном поведения.
Тяга иррационалов к мощной стимуляции может быть объяснена быстро затухающим характером таламической активации, требующим для ее подпитки частых будоражащих стимулов. Стремление же к новизне и неожиданностям связано с нейронами новизны в таламусе и, особенно, в прилегающем ядре стриатума. Выше уже говорилось, что иррационалы с усиленной функцией прилегающего ядра стриатума – это те люди, которые жаждут неожиданностей и хотят удивляться.
Возможна еще и роль гиппокампа, более активного у рационалов. Гиппокамп, как говорилось в разделе о физиологических механизмах нальности, обеспечивает повышенную чувствительность рационалов к слабым сенсорным и интуитивным сигналам.
Этическое морализаторство (табл.19)
Рационалы более склонны к моральным идеалам, морализаторству и бескомпромиссности в этических оценках. Иррационалы и менее заинтересованы, и более гибки в этих вопросах.
Объяснение эти различиям простое: у рационалов «внутренняя система координат» по отношению к окружающему миру построена на оценочных суждениях, на том, как «должно быть». У иррационалов внутренняя система координат базируется на воспринимающих функциях, то есть на том, как всё есть на самом деле. Если к этим особенностям добавить более высокую психическую инертность рационалов и подвижность иррационалов, то получим вполне достаточное объяснение свойств, собранных в кластерах таблицы 19.
С физиологической точки зрения, дело в усиленной функции эмоциональной лимбической коры, контролирующей и тормозящей (через систему ГАМК-ергических нейронов) записанные в прилегающем ядре врожденные инстинкты.
Эмоциональная глубина либо поверхностность (табл.18)
Таблица объединяет довольно разнородные свойства, причем в большинстве из них нальность является не ведущим, а побочным, вторым после логики признаком, влияющим на свойство. Иррационалам более свойственна поверхностность эмоций, что проявляется также в их лабильной неустойчивости, в симптомах эмоциональной сглаженности и безразличия. Рационалам в тенденции присущи более глубокие и устойчивые эмоции. Различия могут быть объяснены тем, что у этических иррационалов этика находится в гибкой и подчиненной второй позиции, а у логических - этика хотя и более инертна, чем логика, но в сравнении с нею резко ослаблена.
С точки зрения физиологического объяснения, у иррационалов фазическая активация от неспецифического таламуса плохо поддерживает работу передних отделов коры, особенно лобной коры. Типичный симптом ослабления лобных функций, по А.Р.Лурия (Лурия, 1982) – эмоциональная лабильность и эмоциональная сглаженность, в том числе появление безразличия к своим близким.
Трудолюбие либо уклонение от деятельности (табл.17)
Рационалы отличаются заметно более устойчивой работоспособностью и более высокой готовностью к работе (порою вплоть до трудоголизма). Для иррационалов типично уклонение, по возможности, от навязываемой им деятельности. В то же время иррационалы более «охочи» до простой мышечной активности, в которой видят полезную для себя разрядку, а рационалы более склонны к усидчивой, в том числе умственной, работе.
Во-первых, некоторые различия между рационалами и иррационалами по рассматриваемой группе кластеров могут быть объяснены инертно возбужденным состоянием коры у рационалов, находящихся под влиянием тонической восходящей активации, и «засыпающим» в условиях монотонии состоянием коры у иррационалов, у которых, в силу специфики фазических воздействий со стороны таламической системы активации, для поддержания деятельности требуется постоянная «пробуждающая» стимуляция.
Особенности моторики иррационалов и, в частности, предпочтение ими активной физической деятельности, получают объяснение с точки зрения «растормаживания» у них хвостатого ядра стриатума, в результате чего наружу «просятся» высокоамплитудные движения и ранее заторможенные двигательные автоматизмы. В ходе умственной работы, заседания в президиуме и т.п., иррационалы вынуждены их сдерживать нарочитым волевым усилием, в ходе мышечной деятельности могут дать себе волю. Действительно, экспериментальная стимуляция неспецифического таламуса и хвастатого ядра с одновременным блокированием восходящих влияний от мезэнцефальной ретикулярной формации приводит (Трауготт и др., 1968) к следующим характерным последствиям:
- у пациентов значительно оживляется двигательная активность, общее количество движений возрастает;
- мелкие пальцевые движения теряют в точности и координации, почерк становится более размашистым и корявым и менее разборчивым, координация при ходьбе также становится несколько хуже;
- растормаживаются двигательные автоматизмы, которые у взрослых людей обычно подавлены: пациенты почесываются, потягиваются, потирают руки, трут пальцами по спинке кресла, болтают ногами, излишне часто меняют позы, чаще прочищают пальцем нос, без особой надобности поправляют прическу, одежду и т.п.;
- возрастает экспрессивная выразительность мимики и моторики (более богатое жестикуляторное сопровождение речи, избыточные сопутствующие движения);
- мимика и голос тоже приобретают массу дополнительных оттенков, с точки зрения интонаций нередко становятся утрированно выразительными, особенно при разговорах на волнующие темы.
Нетрудно видеть, что в этой повышенной неусидчивости, моторной экспрессии и расхлябанности угадывается моторный портрет иррационала. Как мы знаем, для рационалов, напротив, более характерны неэкспрессивность, мышечная скованность, усидчивость, хорошая координация движений, особенно в мелких деталях, ровная скандированная речь, обедненная интонациями. Хорошо известно, что крайний рационал и сидит, и ходит, как автомат. В отличие от него крайний иррационал, даже СЛЭ, имеет не вполне военную осанку (у ЛСИ она лучше), при ходьбе чаще натыкается на предметы, его почерк в тенденции сложнее разобрать, а в его речи (при сходном уровне этики) чаще улавливаются взволнованные интонации. Кластеры этих поведенческих особенностей нами не рассматривались, но они хорошо известны соционикам. Во всяком случае, по нашим данным, первичный признак склонности к «тонкой» работе, основанной на мелких движениях, мелких деталях и нюансах, на 17% определяется принадлежностью к рациональному полюсу; а разборчивость почерка на 29% определяется рациональностью.
Уже по мнению Н.Трауготт с сотрудниками (1968), усиление потребности в экспрессивной моторике вызвано в их процитированном эксперименте обязательным побочным повышением активности базальных ядер стриопаллидарной системы, сопровождающим стимулированную деятельность неспецифического таламуса. Впоследствии эта точка зрения не раз подтверждалась экспериментально и сегодня считается общепринятой.
С позиции чисто психологических моделей (модели «А» или модели»Т»), моторные различия иррационалов и рационалов без откровенных натяжек никак не объяснить.
Помимо усидчивости, рационалы характеризуются и трудолюбием, ориентированным на конечную цель. В частности, у них более высок и уровень так называемой «компетентности», характеризующей склонность к многократным тренировкам и повторениям вплоть до достижения совершенства в деятельности. Данную особенность следует объяснять с точки зрения более функционально активной у рационалов префронтальной коры, которая, по А.Р.Лурия, как раз и отвечает за соответствующие склонности и способности.
Избыточность оценочной деятельности (табл.4)
Рационалы характеризуются повышенной потребностью, порою запредельной, в постоянной оценке результатов и подведении итогов. Их отличает склонность к навязчивым сомнениям, к навязчивой перепроверке сделанного. Они же нередко «вязнут» в сборе и анализе избыточно подробной информации о ситуации, явно предпочитая этап анализа и оценки последующему этапу непосредственной моторной деятельности (семь раз отмерь, один раз отрежь – это про них). Рационалы нетерпимы к неопределенности и неоднозначности, на любом этапе работы они стремятся получить максимально подробную оценку ситуации. Зачастую они склонны к избыточной умственной жвачке «вокруг цели», заорганизовывают работу, что может снижать ее эффективность в достижении конечной цели, особенно если в коллективе много иррационалов, которых такой стиль деятельности парализует.
Чем можно объяснить эти особенности?
В данном случае вполне годятся психологические объяснения, подкрепленные выводами физиологической модели о более высокой инертности всех психических процессов у рационалов. Действительно, ключевое слово содержится уже в заголовке раздела: избыточность оценочной деятельности. На психологическом языке причиной избыточной «умственной жвачки» являются оценивающие (решающие) программные функции, на физиологическом языке - тонически возбужденные отделы лобной коры, отвечающие за осуществление логических и эмоциональных оценок, - все они в любом случае приводят к «избыточности оценивающей деятельности».
Зависимость либо независимость от посторонних мнений (табл.3)
Иррационалы мало зависят от мнений, рационалы порой оказываются в их плену, ибо для иррационала мнения, оценки, суждения – это лишь инструмент, а для рационала мнение – это центр системы координат. Так, рационалы ощущают гораздо более сильную зависимость от своей группы и от господствующих в ней «референтных» мнений и суждений. Всё, что связано с социальной включенностью и социальными мотивами поступков, у рационалов тоже представлено полнее и лучше. Не только в благотворительной деятельности, но и в необузданной жажде власти у рационалов оказывается много выше социальный компонент мотивации. Сенсорно-логические экстраверты Наполеон Бонапарт и Петр Первый в строительстве своих империй руководствовались в первую очередь эгоцентрическими и прагматическими побуждениями, без всякой идейной эстетики, но логико-сенсорные интроверты Иван Грозный, Николай Первый, щедринский Угрюм-Бурчеев и Иосиф Сталин даже в палачестве и насаждении шпионства неизменно искали социального идеала, в силу своей рациональной логико-сенсорности находя его в несгибаемой властной вертикали и социальной казарме.
Для рационалов всегда важен факт одобрения или неодобрения их действий со стороны референтной группы, по этой причине они много внимания уделяют оценке того, «правильным» или неправильным является их собственное поведение, поведение их знакомых и просто окружающих. Причем «правильность» поведения оценивается не как его эффективность, а как соответствие принятым нормативным правилам. Отсюда приверженность коллективистской дисциплине, стандартная "правильность" внешнего социального поведения и высказываемых суждений, соответствие их стереотипам общественного и группового мнения, подчеркнутое внимание к соблюдению конвенциальных норм поведения окружающими. Отсюда же в среднем более высокая склонность рационалов к морализму, верность слову, меценатство и обязательность (в сравнении со сборной группой иррационалов). Пусть не смущает нас приведенный пример с рационалом Иваном Грозным, - хоть и испытывал он публично новые яды на малолетних детях ближайших бояр, хоть и ходил без причины пьяной кровавой войной на собственных подданных-новгородцев. Ведь после того как беглец Курбский бросил из Литвы упрек царю в тирании и дьяволопоклонстве, Грозный не поленился и не побрезговал написать изменнику еще более многостраничное ответное письмо, в котором старательно оправдывал и обелял себя на основе Библии – и перед собой, и перед Курбским, и перед историей. Вряд ли на его месте иррационал и не меньший палач Петр Первый, который тоже убил своего сына и погубил более 30% населения страны, или другой СЛЭ – Павел Первый, опустились бы до ханжески-стыдливых самооправданий перед брошенными им упреками.
По этой же причине шкала рациональности в опросниках обычно в той или иной мере коррелирует с контрольными шкалами лжи или общественной диссимуляции, которые показывают тенденцию отвечающих выставлять себя в лучшем свете с точки зрения общепринятых социальных норм.
Ответственность и компетентность (табл.9)
Стиль деятельности рационалов в целом характеризуется более высокими показателями ответственности, уважения к принятым обязательствам, дисциплинированности, компетентности, старательности, тщательности, аккуратности, глубины проработки. Объяснение этого, очевидно, в том, что рационалы, во-первых, более инертны; во-вторых, более склонны к любой оценочной деятельности, а потому дольше взвешивают и глубже изучают предмет; в-третьих, опять же из-за усиленного внимания к ярлыкам и оценкам, они больше значения, чем иррационалы, придают выполнению обязательств и своему социальному реноме. С физиологической точки зрения, причина в повышенной функциональной активности лобной коры (префронтальной и лимбической). Отчасти объяснение также и в том, что рационалам более свойственен страх – в силу активированности миндалины и островковой коры. А страх нередко выступает в качестве дополнительного стимула тщательности и дисциплинированности.
Импровизация либо рассудочная подготовка (табл.5)
Иррационалы полагаются в делах на импровизацию без долгой предварительной подготовки. В частности, они усаживаются за учебники только за день-два до экзамена, почти никогда не пишут полные тексты или хотя бы подробные планы докладов, с которыми им предстоит выступить, редко покупают билеты на поезд и самолет заранее. Ритм жизни иррационалов неровный и нерегулярный, заранее не распланированный. В нем в отношении и дел, и свободного времени всегда то густо, то пусто – в зависимости от настроения и текущих обстоятельств, и никакого желания как-то упорядочить свою жизнь иррационалы не испытывают. Это именно тот стиль, который их устраивает, в котором они лучше всего могут реализовать свой позитивный потенциал. Они всегда готовы к неожиданностям, открыты случайностям и рассчитывают на импровизацию и на свою успешность именно в кризисных, критических условиях с множеством влияющих факторов и дефицитом времени, когда главным фактором успеха становится высокая подвижность психических процессов.
У рационалов всё не так, к такому способу достижения целей они просто физиологически не способны в силу своей большей инертности. Их конёк – планирование, предсказуемость, систематичность, ритмичность и заблаговременность.
С точки зрения и психологического, и физиологического объяснения признака нальности, в этих различиях нет ничего неожиданного. Рационалы обретают свои особенности, отличающие их от ирррационалов, благодаря постоянной тонической и инертной активации новой коры, что и обеспечивает программный характер их решающе-оценивающих функций. В свою очередь, не тормозимые у них решающие программные функции далее обеспечивают процесс планирования и специфического заглядывания в будущее – в отличие от интуиции, осуществляемого не с точки зрения интереса и любопытства, а с точки зрения актуальной поставленной цели. И путь к этой цели префронтальная кора умеет планировать далеко на будущее. С другой стороны, тонический характер корковой активации рационалов делает их мало приспособленными для работы короткими «всплесками» с кратковременной энергичной мобилизацией всех ресурсов, что и оставляет для них планомерную регулярную работу как гораздо более удобную и даже единственно возможную. Сильный стрессовый перегруз в условиях цейтнота, особенно требующий частого переключения внимания, провоцирует у рационалов рассеянность, растерянность и торможение.
В отличие от них, иррационалы находятся под воздействием фазической активации от неспецифических ядер таламуса, не боятся интенсивных будоражащих стимулов, страхи им мало свойственны, и по всему по этому никакой стрессовый перегруз им не страшен. Восходящее активирующее влияние со стороны неспецифического таламуса на кору мозга осуществляется короткими мощными импульсами и способно очень быстро перестраивать мозаичную картину корковой активности. Но с такой системой активации иррационалы, напротив, крайне мало устойчивы к монотонии, ибо любой регулярный ритм деятельности быстро провоцирует у них сонное торможение (характерно, что препараты, стимулирующие таламическую систему активации мозга, одновременно являются мягко действующими снотворными). Чтобы поддерживать свой мозг в оптимально возбужденном состоянии, иррационалам нужно постоянно себя будировать новыми мощными импульсами, «встряхивать», «чтобы кисель не превращался в студень». Отсюда их любовь к неритмичности, неожиданностям, новым впечатлениям и т.п. Отсюда и их высокая успешность в условиях деятельности, предъявляющей высокие требования к импровизации и подвижности.
Планирование, последовательность, предсказуемость, педантизм и стремление к завершенности (табл.12)
Иррационалам в рамках этой группы кластеров свойственны:
- непоследовательность;
- отсутствие склонности к перспективному временному планированию деятельности;
- импульсивность (в смысле быстроты и недостаточной взвешенности реакций);
- «рваный» и нерегулярный ритм деятельности с часто меняющимся темпом, меняющимся уровнем заинтересованности, активности и эффективности;
- незаконченность, недоговоренность и незавершенность, фрагментарность, противоречивость, "оборванность", импровизация, скачки мыслей;
- непредсказуемость, неожиданность поведения и поступков (не только для окружающих, но зачастую и для самого индивида);
- действия "наоборот" логике, псевдо-алогичность и псевдо-непоследовательность, вызванные игрой в «нарочно» и оторванностью системы ценностей от задач практики и от "общепринятого";
- отсутствие или слабость предвосхищающего планирования начинаемых коротких действий и речевых высказываний – порой, начиная говорить, индивид и сам не знает, к чему подведет серию фраз и чем закончит;
- отрицание правил и регламента, упорядочивающих жизнь;
- "плавающее внимание", распределяемое на множестве объектов
- "плавающее внимание", легко отвлекаемое внезапно возникающими побочными ассоциациями (в тенденции, лишь у интуитов);
- отвлекаемость и суетливость (в тенденции);
- трудность долгого сосредоточения мыслей на одном объекте (в тенденции).
Рационалам свойственны:
- склонность к перспективному временному планированию деятельности;
- последовательность;
- устойчивый, регулярный и "нерваный" ритм деятельности, - в нем много больше упорядоченной организованности, чем импульсивности;
- личная предсказуемость в поступках и стремление к предсказуемости и определенности окружающего, приверженность ролевым правилам (роль, обязательства, верность ожиданиям, верность судьбе);
- предвосхищающее планирование речевых высказываний и предпринимаемых коротких действий (в момент начала высказывания или действия уже наличествует его более-менее осознаваемый план, включая цель, завершающие и основные промежуточные этапы);
- педантизм (всему свое место и время, отступления от порядка, регламента и дисциплины недопустимы);
- принцип: в игре или поиске надо дойти до конца (стремление к завершенности);
- способность сосредоточивать узкий фокус внимания на одном объекте (в тенденции);
- практический аккуратизм и педантизм как бытовой жизненный стиль (в тенденции);
- узкий локальный фокус внимания (в тенденции);
- деспотизм (в тенденции).
Весь перечисленный комплекс свойств легко объясняется двояко: во-первых, физиологическим фактором баланса таламического и мезэнцефального подкорковых центров активации, что обеспечивает, наряду с особенностями функциональной активности префронтальной коры, более высокую психологическую подвижность и меньшую взвешенность поступков (импульсивность) иррационалов. Во-вторых, уже на психологическом уровне, объяснение состоит в характере решающих функций – у рационалов более инертном и склонном к постоянной опережающей оценке, значит, и к планированию.
Отношение к будущему (табл.10)
Иррационалы редко задумываются о будущем с сточки зрения своих актуальных потребностей, даже их прогнозы и предвидения (у интуитов) имеют скорее характер интеллектуальной игры, нежели чего-то практического. В отличие от них рационалы часто думают о будущем именно с точки зрения своих доминантных желаний и потребностей, планируют свой завтрашний день и более отдаленное будущее. Даже и в отвлечении от непосредственного планирования рационалы гораздо более постоянны в своей целеустремленности, имеют стабильную иерархию "долгоиграющих" потребностей, желаний и стремлений, ориентированных на рассудочное обращенное в перспективу "надо", а не на текущее удовольствие. Объяснения этого состоят в разном уровне функциональной активации префронтальной коры, более высоком у рационалов. То, что префронтальная кора обеспечивает и планирование, и устремленность планов в будущее, и удержание цели деятельности, с которой постоянно соизмеряются все планы – это показано еще в работах А.Р.Лурия (Лурия, 1982; Хомская, 2003).
Оборонительные реакции (тревожность, напряженность, беспокойство, ранимость, самокритичность, установка на первоочередное избегание неудачи) (табл.8)
Эта важная группа свойств редко используется в диагностике нальности, однако типичность усиленных оборонительных реакций для полюса соционических рационалов не вызывает никаких сомнений. В частности, для рационалов более характерны ранимость и чувствительность к замечаниям, ожидание неприятностей, самокритичность, повышенная эмоциональная реактивность при нервно-психическом напряжении (в том числе на уровне сопутствующих физиологических проявлений – учащения сердечного ритма и КГР), навязчивые страхи, долгие волнения, тревожные опасения, сомнения и колебания, склонность к "нервной накрутке", частое ощущение внутреннего напряжения , повышенный фоновый мышечный тонус. Для них также свойственны ананкастические тенденции: мнительность, склонность к "застреванию" на сомнениях и перепроверках. Еще одной чертой рационалов является осторожность и предусмотрительность (не в соционическим, а в расхожем смысле этого термина). В частности, рационалы предпочитают надежные варианты над рискованными – избежание неудачи для них предпочтительней, чем большой, но маловероятный выигрыш. В психологии такая особенность называется установкой на избегание неудачи (в противовес установке на достижение успеха).
Иррационалы демонстрируют противоположные свойства. В частности, они в тенденции более мажорны и беззаботны, мало тревожны, имеют ненапряженный фоновый тонус мышц (при мгновенной способности к мобилизации), высоко оценивают быстроту своих мыслительных процессов.
Более высокую предрасположенность рационалов к оборонительным реакциям трудно объяснить с помощью чисто психологических моделей, в том числе на основе соционических моделей «Т» или «А». Зато привлечение физиологического объяснения вполне решает проблему. Обеспечение оборонительных реакций является характеристическим признаком тонического восходящего эффекта заднего гипоталамуса и стволовой части ретикулярной формации. При угнетении структур заднего гипоталамуса и ретикулярной формации ствола расслабляется фоновый мышечный тонус в виде «зажатости» и значительно смягчаются активно-оборонительные тенденции в виде аффектов гнева, ярости, злобы, а пассивнооборонительные эмоциональные состояния – чувство страха, тревоги, беспокойства, напряженности – совершенно исчезают. Дополнительное к этому стимулирование неспецифических ядер таламуса (то есть еще большее смещение баланса в сторону таламического активирующего центра) вызывает заметный подъем положительных эмоций – настроение окрашивается благодушием, беззаботностью, чувством симпатии к окружающим с оттенком некоторого самодовольства и самоуверенности (Трауготт и др., 1968). Эти различия вполне совпадают с профилем свойств рационалов и иррационалов согласно табл.8.
Конкретные структуры рационального центра модуляции, которые при этом непосредственно обеспечивают оборонительные реакции, это миндалина, задний гипоталамус и островковая кора. Противоположная этому беззаботная эйфория в рамках конкурирующего иррационального модулирующего центра обеспечивается не только торможением перечисленных структур, но и специфическим возбуждением прилегающего ядра и ряда других дофаминэргических ядер базальных ганглиев стриопаллидарной системы.
Особенности памяти (табл.11)
Согласно кластерам таблицы, рационалы лучше справляются с переводом текущих событий в долговременную память, но их кратковременная память оставляет желать лучшего. У иррационалов всё наоборот: они имеют хорошую кратковременную память с большим объемом, но долговременное произвольное запоминание дается им хуже, чем рационалам.
Эти особенности объяснимы и на психологическом, и на физиологическом уровне. На психологическом уровне кратковременная «оперативная» память теснее связана не с решающими, а с воспринимающими функциями, поэтому лучше представлена у иррационалов. Перевод же в долговременную память требует соответствующей перекодировки, которая обеспечивается процессами анализа и оценки, придания информации неких потребностно-мотивационных значений, привязки событий к эмоциональным и логическим якорям, что обеспечивается решающими функциями и осуществляется преимущественно в префронтальной коре.
На физиологическом уровне эмпирически показано, что рост таламической компоненты активации (например, за счет фармакологического, с помощью барбамила, ее стимулирования) приводит к улучшению кратковременной памяти и ухудшению долговременного запоминания (в два-три раза). Напротив, стимулирование мезэнцефального отдела активации тофранилом улучшает долговременную память. (Трауготт и др., 1968). Механизм этих особенностей в том, что за эмоциональную память (мгновенное запечатление) отвечает прежде всего миндалина, за аналитическую память (поиск в ней аналогов, содержащих данный малый конкретный элемент ситуации) отвечает гиппокамп, а сам процесс долговременного запоминания базируется в лобном неокортексе. Все эти структуры относятся к рациональному полюсу модуляции. Для кратковременной памяти, по-видимому, более важны структуры таламуса и задних отделов коры, непосредственно отвечающих за перцептивные функции.
Отмеченные особенности памяти инертных и подвижных (то есть рационалов и иррационалов) отмечены не только в нашем эксперименте, но и подтверждены во многих исследованиях. Процитируем, например, некоторые факты из обзора Голубевой (1980):
Инертные (по жизненным показателям либо по более длительной задержке во времени реакции) больше внимания обращают на предварительное изучение задания, чаще пользуютсмя заблаговременным планированием, лучше осуществляют действие согласно схеме, придерживаются правил. Подвижные больше ориентируются на непосредственный ход трудового процесса, реагируя «по ситуации» (Субханкулов, 1965).
Инертные в сравнении с подвижными имеют менее высокие ритмы движений, реже переключаются с одного действия на другое (Климов, 1969; Якубчик, 1965)
Действие у инертных формируется медленней, они медленней обучаются (Щукин, 1966).
Инертные при проверке через полтора месяца лучше сохраняют навыки (Шадрин, 1966)
Подвижные в сравнении с инертными имеют лучшую кратковременную оперативную память, особенно в условиях интерференции информации (то есть при коротких межстимульных интервалах предъявления) (Бочарова, Лактионов, 1972).
Экспериментально установлено, что уменьшение концентрации мозгового норадреналина замедляет обучение, вызывает амнезию и нарушает извлечение следов из памяти. К тому же негативному эффекту приводят нарушения холинергической системы мозга. (Марютина, Кондаков, 2005; Гасанов, Меликов, 1986). В известной мере эти факты можно сопоставить с тем, что мезэнцефальная ретикулярная формация исключительно норадренергична по своей природе, а ее дальнейшие восходящие модулирующие влияния на кору мозга передаются с помощью сети моносинаптических холинергических нейронов. Поэтому опосредованность долговременной памяти норадренергической и холинергической системами во всяком случае не противоречит связи долговременной памяти с модулирующими влияниями мезэнцефальной ретикулярной формации, а значит, дополнительно подтверждает связь рационального полюса с доминированием влияний мезэнцефальной ретикулярной формации.
Правдивость (табл.15)
Рационалы в тенденции более честны, правдивы и откровенны (хотя межиндивидуальный разброс по показателю правдивости внутри ТИМов и полюсов признака остается больше, чем межгрупповые различия). Иррационалы более способны к блефу, лучше умеют притворяться и плутовать. Не следует считать эти межгрупповые различия иррационалов и рационалов следствием того, что рационалы более непосредственны и раскованны, что у них на языке то же, что и на уме. Совсем нет, всё как раз наоборот. Рационалы более сдержанны, лучше себя контролируют. Они могут не сказать ничего, но врать им неприятно. Для иррационалов оценки – это лишь игра либо, в лучшем случае, служебная функция. Правда или ложь – это для них менее принципиально и менее важно, чем для рационалов, так как относится к сфере гибкой оценочной функции иррационалов.
Физиологическое объяснение этих различий в зависимости от нальности у нас пока отсутствует.
Разное (табл.16)
Рационалы в тенденции более религиозны. У иррационалов чаще бывают сновидения, чаще в тенденции встречается сомнамбулизм. Иррационалы в среднем по группе чаще слушают музыку и имеют более хороший музыкальный слух, чем рационалы (однако другие соционические признаки, такие, как демократизм и позитивизм, еще сильнее влияют на «музыкальные» свойства, поэтому наилучший музыкальный слух оказывается у рационала ЛИИ).
|
Табл. 1. Суммарная представленность проявлений всех функций одного полюса нальности |
|
|||||||
|
|
1 |
2 |
3 |
4 |
5 |
6 |
7 |
|
|
|
№ |
содержание кластера |
число первичных признаков в кластере |
ИРРАЦИОНАЛЬНОСТЬ (% связанной дисперсии; минус означает связь с полюсом рационалов) |
наибольшие по весу проекции на другие соционические признаки |
ТИМы, у которых кластер выражен максимально (по рейтингу с наибольшего вплоть до 0,7*макс) |
ТИМы, у которых кластер выражен минимально (по рейтингу с наименьшего вплоть до 0,7*мин) |
|
|
|
1 |
чистая интуиция + чистая сенсорика (равное количество пунктов); кластер отображает суммарную представленность проявлений всех воспринимающих функций |
122 |
49 |
|
|
|
|
|
|
2 |
чистая логика + чистая этика (равное количество пунктов); кластер отображает суммарную представленность проявлений всех оценивающих функций |
120 |
-28 |
|
|
|
|
|
Табл. 2. Дезактуализация эмоциональных следов и планов поведения |
||||||
|
1 |
2 |
3 |
4 |
5 |
6 |
7 |
|
3 |
легкость дезактуализации и вытеснения мыслей, интересов, оценок, намерений (в сумме в эмоциональной и в логической модальностях) |
31 |
55 |
экстраверсия 18%, сенсорика 8% |
СЭЭ, СЛЭ |
ЭИЭ, ЭИИ |
|
4 |
проблемы с дезактуализацией следов памяти, трудность в своевременной дезактуализации уже завершенных программ и планов действий (медленное затухание с реминесценциями) |
16 |
-19 |
интуиция 65% |
ЭИИ, ЭИЭ |
СЛЭ, СЭЭ, СЭИ |
|
5 |
злопамятность и мстительность |
20 |
-25 |
логика 25%, решительность 19%, сенсорика 11%, процесс 11% |
ЛСИ |
ИЭЭ, ИЭИ |
|
6 |
медленная и сдерживаемая рязрядка эмоций, постепенное накапливание их до критической массы, разрядка эмоций сразу крупными "взрывными" порциями |
2 |
-37 |
позитивизм 12%, стратегия 10% |
ЛИЭ |
ИЭЭ |
|
7 |
постоянство и четкая определенность в оценках и отношениях |
10 |
-41 |
сенсорика 33%, логика 12% |
ЛСИ |
ИЭЭ, ИЛЭ, ИЭИ |
|
8 |
эмоциональная ригидность (эмоциональное застревание, трудность эмоционального вытеснения) |
25 |
-48 |
интроверсия 22%, процесс 16% |
ЛСИ, ЭИИ |
ИЭЭ |
|
9 |
неприятные ощущения от незавершенности начатого действия |
13 |
-53 |
сенсорика 40% |
ЛСЭ, ЭСИ, ЛСИ |
ИЭЭ, ИЛЭ, ИЭИ |
|
10 |
рефлексирование о прошедшем |
15 |
-64 |
интроверсия 10%, интуиция 7% |
ЭИИ, ЭИЭ |
СЭЭ, СЛЭ, ИЭЭ |
|
11 |
устойчивость отношений, симпатий и антипатий |
10 |
-67 |
сенсорика 17% |
ЛСИ, ЛИЭ |
ИЭИ, ИЛЭ |
|
12 |
эмоциональные навязчивости, медленность эмоционального вытеснения и дезактуализации |
28 |
-78 |
интроверсия 7% |
ЭИЭ, ЭСИ, ЭИИ |
СЛЭ, СЭЭ, ИЛЭ, ИЭЭ, ИЭИ |
|
Табл. 3. Зависимость от мнений |
|
|||||||
|
|
1 |
2 |
3 |
4 |
5 |
6 |
7 |
|
|
|
13 |
потребность в независимой и нескованной извне мыслительной инициативе |
19 |
14 |
интуиция 56% |
ИЛИ, ИЛЭ, ЛИИ |
ЛСЭ, СЛЭ, ЛСИ |
|
|
|
14 |
эгоцентризм |
31 |
11 |
логика 27%, сенсорика 21%, решительность 18%, аристократизм 17% |
СЛЭ, ЛСИ, СЛИ |
ЭСЭ, ЭИИ |
|
|
|
15 |
Личная потребность в самостоятельности и независимости |
12 |
10 |
интуиция 29%, упрямство 10%, интроверсия 8% |
СЛИ, ЛИЭ |
СЛЭ, ЛСЭ, ЭСИ |
|
|
|
16 |
социальная диссимуляция (обязательная контрольная шкала опросников, измеряющая стремление показывать себя в лучшем свете с точки зрения принятых социальных норм) |
1000 |
-22 |
экстраверсия 47%, динамика 7% |
ЛСЭ |
СЭИ, ИЛИ |
|
|
|
17 |
коллективистская дисциплина, приверженность конвенциальным социальным нормам поведения, склонность к морализму, порядочность, честность, доброта и обязательность |
31 |
-60 |
интроверсия 15%, этика 10% |
ЭСИ |
ИЛИ, ИЛЭ, СЛЭ, СЭЭ |
|
|
|
18 |
личная усредненно-стандартная "правильность" внешнего социального поведения и высказываемых суждений, соответствие их стереотипам общественного и группового мнения, подчеркнутое внимание к соблюдению конвенциальных норм поведения окружающими |
49 |
-67 |
интроверсия 17%, сенсорика 9% |
ЭСИ |
ИЛЭ, СЛЭ, ИЭЭ, ИЛИ, СЭЭ, ИЭИ |
|
|
|
19 |
социальная включенность и заинтересованность; зависимость от группы и от господствующего в ней общественного мнения |
25 |
-78 |
этика 9%, рассудительность 5% |
ЭИИ, ЭСЭ, ЭСИ, |
ИЛИ, СЛЭ, СЛИ, СЭЭ |
|
|
Табл. 4. Избыточность оценочной деятельности |
||||||
|
1 |
2 |
3 |
4 |
5 |
6 |
7 |
|
20 |
дотошность, стремление к избыточно-подробной информации о ситуации |
2 |
-28 |
интроверсия 57% |
ЛИИ |
ИЭЭ, ИЛЭ |
|
21 |
склонность к перепроверке сделанного |
12 |
-48 |
интроверсия 15%, логика 10%, процесс 10%, сенсорика 5% |
ЛСИ, ЛИИ |
ИЭЭ, ИЭИ |
|
22 |
нетерпимость к неопределенности и неоднозначности |
17 |
-48 |
сенсорика 32%, логика 14% |
ЛСИ, ЛСЭ |
ИЭЭ, ИЭИ, ИЛЭ |
|
23 |
потребность в оценке результатов и подведении итогов |
7 |
-54 |
логика 15%, предусмотрительность 9% |
ЛСЭ, ЛИИ, ЛСИ, ЭИИ |
ИЭЭ, СЭЭ, ИЭИ |
|
24 |
склонность к умственной жвачке "вокруг" цели, что затрудняет ее непосредственное достижение |
12 |
-64 |
интроверсия 27% |
ЭСИ, ЭИИ |
СЛЭ, ИЭЭ, ИЛЭ, СЭЭ |
|
1 |
2 |
3 |
4 |
5 |
6 |
7 |
|
25 |
склонность к импровизации |
10 |
66 |
интуиция 13%, экстраверсия 11% |
СЭЭ, ИЭЭ, ИЛЭ |
ЛСИ, ЭСИ |
|
26 |
Заблаговременная подготовка, планирование, регламент, организованность, пунктуальность, предсказуемость, последовательность, завершенность, ровность ритма и регулярность (в противовес спонтанности, импровизации, неподготовленности, опозданиям, случайностям и неожиданностям, непоследовательности, аритмичности) |
42 |
-58 |
сенсорика 26%, логика 8% |
ЛСИ, ЛСЭ |
ИЭЭ, ИЛЭ, ИЭИ |
|
27 |
склонность к длительной планомерной и заблаговременной подготовке к важным делам |
9 |
-66 |
интроверсия 17% |
ЛСИ |
ИЭЭ, СЭЭ, ИЛЭ |
|
Табл. 6. Контроль поведения |
|||||||
|
1 |
2 |
3 |
4 |
5 |
6 |
7 |
|
|
28
|
снятие коркового (лимбического) ГАМК торможения с прилегающего ядра – растормаживание и высвобождение врожденных инстинктов
|
57 |
37 |
экстраверсия 36% |
ЭИЭ, СЛЭ, ИЭЭ, СЭЭ |
ЛИИ, ЭИИ, ЭСИ, ЛСИ |
|
|
28-а |
снятие коркового (префронтального) ГАМК торможения с хвостатого ядра - высвобождение двигательных автоматизмов, симптомы хореи, ухудшение произвольности (спонтанности) движений
|
35 |
25 |
интуиция 49% |
ИЛЭ, ИЭЭ, ИЭИ |
ЛСИ, ЭСИ |
|
|
28-б |
низкий самоконтроль |
15 |
19 |
экстраверсия 44%, этика 16%, интуиция 14% |
ИЛЭ, ИЭЭ, ЭИЭ |
ЛСИ, ЭСИ, ЛИИ |
|
|
29 |
сдерживающий контроль возможного ущерба себе - самоконтроль поведения и потребностей ("решительная" рациональность) |
13 |
-17 |
решительность 43%, сенсорика 11% |
ЭСИ, ЛСИ |
ИЭЭ |
|
|
30 |
сдерживающий контроль действий, способных причинить ущерб другим - обязательность, ведомая исполнительность и чувство долга ("рассудительная" рациональность) |
18 |
-38 |
рассудительность 41%, сенсорика 13% |
ЭСЭ, ЛСЭ, ЭИИ |
ИЛИ, СЭЭ, ИЭИ |
|
|
31 |
Самоограничение и самоконтроль, развитость тормозных процессов |
21 |
-63 |
интроверсия 22% |
ЭСИ |
ИЛЭ, СЛЭ, ИЭЭ |
|
|
Табл. 7. Контроль побуждений |
|||||||
|
1 |
2 |
3 |
4 |
5 |
6 |
7 |
|
|
32 |
безудержное, неподконтрольное воображение |
5 |
39 |
интуиция 43% |
ИЭИ, ИЛИ, ИЛЭ, ИЭЭ |
ЭСИ, ЭСЭ, ЛСИ |
|
|
33 |
Застревание на сиюминутных сенсорных потребностях, удовольствиях, ощущениях |
19 |
30 |
сенсорика 41% |
СЛИ, СЭИ |
ЛИИ, ЛИЭ |
|
|
34 |
сенсорный гедонизм |
18 |
10 |
сенсорика 46%, этика 13%, динамика 13% |
СЛИ, СЭИ |
ЛИИ |
|
|
35 |
подчиненность и подконтрольность воображения |
5 |
-38 |
сенсорика 52% |
ЭСИ, ЭСЭ, ЛСИ, ЛСЭ |
ИЭИ, ИЛИ, ИЛЭ, ИЭЭ |
|
|
36 |
подчиненность и сдерживающая подконтрольность сенсорных действий, в том числе действий, мотивированных "биологическими" потребностями |
22 |
-72 |
интроверсия 20% |
ЭСИ, ЛИИ, ЭИИ |
СЭЭ, СЛЭ |
|
|
Табл. 8. Оборонительные реакции (тревожность, напряженность, беспокойство, ранимость, самокритичность, установка на первоочередное избегание неудачи) |
|||||||
|
1 |
2 |
3 |
4 |
5 |
6 |
7 |
|
|
37 |
Снижение мышечного тонуса (мышечная гипотония) |
11 |
38 |
этика 19%, интроверсия 17% |
СЭИ |
ЛСЭ, ЛИИ, СЛЭ, ЛИЭ, ЛСИ, ЭИЭ |
|
|
38 |
самооценка интеллекта (ума, быстроты и точности мыслительных процессов) |
5 |
37 |
экстраверсия 16%, тактика 10%, логика 8%, упрямство 8% |
ИЭЭ, СЛЭ, ИЛИ |
ЭИИ, СЭИ |
|
|
39 |
мажорность, беспечность, самоуверенность, наслаждение |
71 |
25 |
экстраверсия 39%, эмотивизм 11% |
СЭЭ, ИЭЭ |
ЭИИ |
|
|
40 |
сутулость осанки |
1 |
22 |
интуиция 26%, логика 12%, интроверсия 12% |
ИЛИ |
ЭСИ, ЛСЭ |
|
|
41 |
широкие зрачки (мидриаз) |
1 |
19 |
процесс 25%, стратегия 16% |
СЭИ |
ЛИЭ, ЭСЭ |
|
|
42 |
самоуверенность и некритичность к себе |
25 |
15 |
экстраверсия 57%, сенсорика 18% |
СЭЭ, СЛЭ, ИЭЭ, ЭСЭ |
ЭИИ |
|
|
43 |
беззаботность |
16 |
15 |
экстраверсия 62% |
ИЛЭ, ИЭЭ, СЭЭ |
ЛСИ, ЭИИ, ЭСИ, ЛИИ, СЛИ, ИЛИ |
|
|
44 |
ориентация на завоевания и победы, а не на защиту и безопасность |
34 |
10 |
экстраверсия 77% |
ИЛЭ, ИЭЭ, СЭЭ, ЛИЭ |
ИЛИ, ЛИИ, ЭСИ, ЭИИ |
|
|
45 |
приемлемость ситуаций с повышенными нервно-эмоциональными нагрузками, в том числе ситуаций, провоцирующих личное в них вмешательство |
19 |
9 |
экстраверсия 82% |
СЛЭ, ИЛЭ, ИЭЭ |
ЭИИ, СЛИ, ЛИИ |
|
|
45-а |
склонность к эйфории (функция дофаминергической стриопаллидарной системы)
|
17 |
8 |
экстраверсия 50%, этика 12%, эмотивизм 10% |
ИЭЭ, СЭЭ, ЭСЭ |
ЭИИ, ИЛИ, ЛИИ |
|
|
46 |
дефицит самоуверенности и напористости |
2 |
-10 |
интроверсия 50%, интуиция 22% |
ЭИИ, ЛИИ, ИЭИ |
СЛЭ |
|
|
47 |
мазохизм |
5 |
-12 |
интуиция 33%, уступчивость 19%, рассудительность 8% |
ЭИИ |
СЭЭ, ЭСЭ |
|
|
48 |
предпочтение "синицы в руках" перед "журавлем в небе" |
4 |
-13 |
сенсорика 48%, интроверсия 15%, логика 7% |
ЛСИ, ЛСЭ, СЛИ |
ИЛЭ, ИЭЭ, ЛИЭ |
|
|
49 |
Склонность к сомнениям |
12 |
-14 |
интроверсия 32%, интуиция 29%, этика 13% |
ЭИИ, ЭСИ |
СЛЭ, СЭЭ, ЛСЭ |
|
|
50 |
предпочтение надежных вариантов (избежание неудачи лучше, чем высокорискованный выигрыш) |
20 |
-15 |
интроверсия 40%, сенсорика 21%, негативизм 8% |
ЛСИ, ЛИИ |
ИЛЭ, ИЭЭ, ЛИЭ |
|
|
51 |
тревожность нервно-напряженная |
13 |
-16 |
интроверсия 18%, негативизм 13%, интуиция 12% |
ЭИИ, ЭИЭ, ЛИИ |
СЛИ, ИЭЭ, СЭЭ, ЭСЭ |
|
|
52 |
тревожная предусмотрительность |
12 |
-20 |
логика 25%, интроверсия 20%, решительность 10%, негативизм 9% |
ЛСИ, ИЛИ, ЛИИ |
ИЭЭ, ИЛЭ |
|
|
52-а |
чутье на опасность, избегание опасности
|
20 |
-25 |
интроверсия 19%, решительность 11% |
ЛСИ, ЭСИ |
ИЛЭ, ЛИЭ, ИЭЭ |
|
|
53 |
склонность к самоуничижению |
5 |
-27 |
деклатимность 16%, интуиция 10%, стратегия 9% |
ЭИИ |
СЭЭ, ИЭИ |
|
|
54 |
беспокойство, мнительность, ожидание неприятностей, склонность к навязчивым страхам, навязчивые опасения, тревожная суетливость, болезненная нерешительность, агрессивная нетерпеливость - в целом, оборонительные реакции (круг симптомов связан, по-видимому, с возбуждением ретикулярной мезэнцефальной формации, имеющей множество М-холинорецепторов) |
42 |
-31 |
интроверсия 27%, конструктивизм 11%, интуиция 11% |
ЭИИ |
СЭЭ, ИЭЭ |
|
|
55 |
эмоциональная реактивность (учащение ЧСС и-или усиление потливости ладоней в состоянии НПН) |
2 |
-37 |
интуиция 13%, процесс 13%, беспечность 9% |
ЭИЭ, ЭИИ |
СЛЭ |
|
|
56 |
предусмотрительность (комплекс поведенческих свойств, выражающих это понятие в его расхожем смысле) |
24 |
-42 |
интроверсия 26%, логика 13%, негативизм 8% |
ЛИИ, ЭСИ, ЛСИ, ИЛИ |
ИЭЭ, СЭЭ, ИЛЭ, ИЭИ |
|
|
57 |
ранимость и чувствительность к замечаниям |
6 |
-45 |
этика 25%, беспечность 11% |
ЭСИ, ЭИЭ, ЭИИ |
СЛЭ, СЭЭ |
|
|
58 |
фоновый мышечный тонус, мышечная напряженность, зажатость, угловатость (в противовес фоновой мышечной расслабленности) |
12 |
-47 |
логика 20%, экстраверсия 14% |
ЛИЭ, ЛСЭ, ЛИИ, СЛЭ, ЭИЭ, ЛСИ |
СЭИ |
|
|
59 |
предпочтение надежных вариантов над рискованными (избежание неудачи всегда лучше, чем большой, но маловероятный выигрыш) |
12 |
-47 |
интроверсия 28%, сенсорика 16% |
ЛСИ, ЭСИ, ЛИИ |
ИЭЭ, ИЛЭ |
|
|
60 |
самокритичность |
11 |
-50 |
интроверсия 14%, этика 8% |
ЭИИ |
СЭЭ |
|
|
60-а |
восприимчивость к эмоционально-негативным стимулам, способность к длительному запоминанию однократно случившегося неприятного опыта (роль амигдалы, особенно левой амигдалы)
|
43 |
-51 |
интроверсия 10% |
ЭИЭ, ЭИИ, ЭСИ |
СЛЭ, СЭЭ |
|
|
61 |
ананкастические тенденции, мнительность, склонность к "застреванию" на сомнениях и перепроверках |
10 |
-54 |
интроверсия 28% |
ЭИИ, ЛИИ, ЭСИ |
ИЭЭ, ИЛЭ |
|
|
62 |
оборонительные реакции, волнения и сомнения: склонность к "нервной накрутке", к долгим переживаниям, размышлениям и волнениям (в противовес беззаботной поверхностности в отношении будущего и настоящего и быстрой дезактуализации всего прошедшего) |
23 |
-55 |
интроверсия 22%, интуиция 6%, конструктивизм 6% |
ЭИИ, ЭСИ |
СЭЭ, ИЭЭ |
|
|
63 |
оборонительные реакции - ранимость, повышенная эмоциональная реактивность, страхи, волнения, тревожные опасения, сомнения и колебания, частое ощущение внутреннего напряжения |
67 |
-66 |
интроверсия 14%, интуиция 6%, конструктивизм 5% |
ЭИИ, ЭИЭ, ЭСИ |
СЭЭ, СЛЭ |
|
|
Табл. 9. Ответственность и компетентность |
|||||||
|
1 |
2 |
3 |
4 |
5 |
6 |
7 |
|
|
64 |
активная готовность принимать на себя расширенную ответственность |
12 |
-11 |
экстраверсия 40%, сенсорика 16%, логика 15%, решительность 6% |
СЛЭ, ЛСЭ, ЛИЭ |
СЭИ, ИЭИ |
|
|
65 |
внимание к своим личным и социальным обязательствам, ответственность и надежность |
8 |
-54 |
сенсорика 26%, логика 11% |
ЛСИ |
ИЭИ, ИЭЭ, ИЛЭ |
|
|
66 |
исполнительность, дисциплинированность |
9 |
-54 |
сенсорика 30%, интроверсия 9% |
ЭСИ, ЭСЭ, ЛСИ |
ИЛЭ, ИЭИ, ИЭЭ |
|
|
67 |
компетентность, старательность, тщательность, аккуратность, глубина проработки |
15 |
-56 |
логика 18%, сенсорика 16% |
ЛСИ, ЛСЭ, ЛИИ, ЭСИ |
ИЭИ |
|
|
Табл. 10. Отношение к будущему |
|||||||
|
1 |
2 |
3 |
4 |
5 |
6 |
7 |
|
|
68 |
дезориентация в текущем времени и в датах |
1 |
19 |
интуиция 35%, рассудительность 12%, аристократизм 11%, уступчивость 10% |
ИЭИ, ИЭЭ, ЭИИ |
ЛСИ, ЭСИ |
|
|
69 |
только способность к прогнозу и предвидению (без учета других особенностей отношения ко времени) |
28 |
-1 |
интуиция 53%, решительность 13% |
ИЛИ, ЭИЭ, ЛИЭ |
СЛИ |
|
|
70 |
хорошее "физическое" чувство времени (эффективное оперирование с временными интервалами и последовательностью событий, ровное предсказуемое течение, эффективное использование) |
6 |
-3 |
логика 25%, эмотивизм 19%, интроверсия 14%, сенсорика 9% |
ЛСИ |
ЭСЭ, ИЭЭ, ЭИЭ |
|
|
71 |
чувство времени, прогнозы, предвидение, мысли о будущем, эмоциональная окраска будущего - полный подбор |
79 |
-7 |
интуиция 54%, решительность 15% |
ЭИЭ, ЛИЭ |
СЛИ |
|
|
72 |
только эмоциональная окраска мыслей о будущем (эмоциональная апперцепция будущего) |
11 |
-8 |
интуиция 27%, этика 24%, экстраверсия 13%, решительность 8% |
ЭИЭ |
СЛИ |
|
|
73 |
важное место установок на будущее в системе ценностей |
15 |
-12 |
экстраверсия 73% |
ЭИЭ, ЛИЭ, ИЭЭ |
СЛИ |
|
|
74 |
только интерес к будущему |
18 |
-18 |
экстраверсия 37%, интуиция 15%, решительность 10% |
ЛИЭ, ЭИЭ |
СЛИ |
|
|
75 |
чувство времени - частный случай только заинтересованности в будущем |
21 |
-24 |
экстраверсия 44%, интуиция 8%, решительность 8% |
ЭИЭ, ЛИЭ |
СЛИ |
|
|
76 |
постоянство в целеустремленности |
7 |
-33 |
сенсорика 35%, логика 15% |
ЛСЭ |
ИЭЭ |
|
|
77 |
жесткая, негибкая иерархия "долгоиграющих" потребностей, желаний и стремлений, ориентированных на рассудочное нацеленное в перспективу "надо", а не на текущее удовольствие |
11 |
-50 |
сенсорика 20% |
ЛСИ |
ИЛИ, ИЭЭ, ИЭИ, ИЛЭ |
|
|
78 |
заинтересованность в будущем, частые мысли о будущем |
11 |
-52 |
сенсорика 24%, экстраверсия 11% |
ЛИЭ, ЭИЭ |
СЛИ, СЭИ |
|
|
Табл. 11. Память |
|||||||
|
1 |
2 |
3 |
4 |
5 |
6 |
7 |
|
|
79 |
эффективность произвольной кратковременной памяти |
4 |
37 |
экстраверсия 24%, упрямство 10% |
СЭЭ, СЛЭ, ИЛИ |
ЭИИ, ЛСИ |
|
|
80 |
эффективность воспроизведения из долговременной памяти (за исключением вербальной памяти на слова и названия) |
6 |
23 |
динамика 12%, результат 12%, этика 10%, предусмотрительность 9% |
ИЭИ |
ЛСИ, ЭСИ |
|
|
81 |
часть ухудшения памяти - провалы в памяти на недавние события |
11 |
20 |
интуиция 48%, этика 17% |
ИЭЭ, ИЭИ |
ЭСИ, ЛСЭ, ЭСЭ |
|
|
82 |
вербальная память - ухудшение памяти на названия предметов и нужные слова (снижение в процессах воспроизведения памяти) |
9 |
1 |
этика 38%, интуиция 37%, позитивизм 11% |
ЭИИ, ИЭИ |
ЛСЭ |
|
|
83 |
эффективность непроизвольного перевода текущих событий в долговременную память (непроизвольное запоминание) |
15 |
-48 |
сенсорика 32% |
ЭСИ |
ИЭЭ, ИЭИ |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Табл. 12. Планирование, последовательность, предсказуемость, завершенность и педантизм |
|||||||
|
1 |
2 |
3 |
4 |
5 |
6 |
7 |
|
|
84 |
непоследовательность |
10 |
50 |
интуиция 27%, этика 11% |
ИЭЭ, ИЛЭ |
ЛСИ |
|
|
85 |
импульсивность |
31 |
50 |
экстраверсия 32%, интуиция 10%, этика 7% |
ИЛЭ, ИЭЭ, СЭЭ |
ЛСИ, ЭСИ, ЛИИ |
|
|
86 |
незаконченность, недоговоренность и незавершенность, фрагментарность, непоследовательность, "оборванность", импровизация, скачки мыслей |
49 |
40 |
интуиция 44%, этика 8% |
ИЭЭ, ИЛЭ, ИЭИ |
ЛСИ, ЛСЭ |
|
|
87 |
плавающее внимание |
17 |
38 |
экстраверсия 26%, этика 21%, интуиция 10% |
ИЭЭ, ИЛЭ |
ЛСИ, ЛИИ |
|
|
88 |
действия "наоборот" логике, псевдо-алогичность и псевдо-непоследовательность, вызванные оторванностью системы ценностей от задач практики и от "общепринятого" |
10 |
34 |
интуиция 59% |
ИЭЭ, ИЭИ, ИЛЭ, ИЛИ |
ЛСИ, ЭСИ |
|
|
89 |
отрицание правил и регламента, упорядочивающих жизнь |
10 |
33 |
интуиция 36%, этика 9% |
ИЭЭ, ИЛИ |
ЛСИ, ЛСЭ |
|
|
90 |
отвлекаемость и суетливость |
14 |
18 |
интуиция 39%, этика 20%, экстраверсия 11% |
ИЭЭ, ИЛЭ |
ЛСИ |
|
|
91 |
"плавающее внимание", отвлекаемое внезапно возникающими побочными ассоциациями |
4 |
17 |
интуиция 51%, этика 13%, беспечность 10% |
ИЛЭ, ИЭЭ, ИЭИ |
ЛСЭ, ЛСИ, СЛЭ |
|
|
92 |
трудность долгого сосредоточения мыслей на одном объекте |
23 |
12 |
этика 42%, интуиция 21%, беспечность 6% |
СЭИ, ЭИИ, ИЭЭ, ИЭИ, ЭИЭ |
ЛСЭ, СЛЭ, ЛСИ |
|
|
93 |
деспотизм |
9 |
-11 |
экстраверсия 28%, сенсорика 27%, решительность 24% |
СЛЭ, ЛСИ, ЛСЭ |
СЭИ, ИЭИ, ЭИИ |
|
|
94 |
узкий локальный фокус внимания |
13 |
-14 |
интроверсия 38%, рассудительность 22%, логика 12% |
ЛИИ, СЛИ |
СЭЭ, ИЭЭ |
|
|
95 |
практический аккуратизм и педантизм как бытовой жизненный стиль |
14 |
-18 |
сенсорика 72% |
ЛСЭ, ЛСИ, ЭСИ |
ИЛЭ, ИЭЭ |
|
|
96 |
способность сосредоточивать узкий фокус внимания на одном объекте |
11 |
-19 |
логика 39%, сенсорика 19%, веселость 9% |
ЛСИ, ЛИИ |
ИЭЭ |
|
|
97 |
В игре или поиске надо дойти до конца (стремление к последовательности и завершенности) |
14 |
-25 |
сенсорика 62% |
ЛСИ, ЛСЭ, ЭСЭ |
ИЭЭ, ИЭИ, ИЛЭ |
|
|
98 |
педантизм (всему свое место и время, отступления от порядка, регламента и дисциплины недопустимы) |
10 |
-46 |
сенсорика 24%, интроверсия 11% |
ЛСИ, ЭСИ |
ИЭЭ |
|
|
99 |
Предвосхищающее планирование речевых высказываний и предпринимаемых коротких действий (в момент начала высказывания или действия уже наличествует его более-менее осознаваемый план, включая цель, завершающие и основные промежуточные этапы) |
7 |
-48 |
сенсорика 27%, интроверсия 14% |
ЛСИ, ЭСИ |
ИЛЭ, ИЭИ, ИЭЭ |
|
|
100 |
личная предсказуемость и стремление к предсказуемости и определенности окружающего, приверженность ролевым правилам (роль, обязательства, верность ожиданиям, верность судьбе) |
31 |
-65 |
сенсорика 18%, логика 10% |
ЛСИ, ЛСЭ |
ИЭЭ, ИЛЭ, ИЭИ, СЭЭ |
|
|
101 |
устойчивый, регулярный, "нерваный" ритм деятельности, в нем много больше упорядоченной организованности, чем «всплесков» и импульсивности |
25 |
-68 |
сенсорика 18%, интроверсия 6%, логика 4% |
ЛСИ, ЭСИ, ЛСЭ |
ИЛЭ, ИЭЭ |
|
|
102 |
склонность к долговременному временному планированию деятельности |
20 |
-68 |
сенсорика 13%, логика 8% |
ЛСИ |
ИЭЭ, СЭИ, ИЛЭ, ИЭИ |
|
|
Табл. 13. Психологическая подвижность |
|||||||
|
1 |
2 |
3 |
4 |
5 |
6 |
7 |
|
|
103 |
"скачка мыслей" - быстрая смена мыслей и образов |
2 |
26 |
этика 38%, интуиция 20% |
ИЭЭ, СЭЭ |
ЛСИ, ЛСЭ, СЛЭ |
|
|
104 |
способность к быстрому переключению внимания |
4 |
19 |
экстраверсия 41% |
СЛЭ |
ЛИИ, ЛСИ, ИЛИ, ЭИИ |
|
|
105 |
обучаемость |
4 |
16 |
экстраверсия 56% |
ИЭЭ, СЭЭ, ИЛЭ |
ЛСИ |
|
|
106 |
способность к восприятию и удержанию в поле внимания одновременно нескольких объектов |
15 |
10 |
экстраверсия 48%, этика 23% |
СЭЭ, ИЭЭ |
ЛИИ |
|
|
107 |
сбои при произнесении скороговорок и фонетически трудных слов |
6 |
-11 |
интроверсия 41%, процесс 23%, интуиция 11% |
ЭИИ, ЛСИ |
СЛЭ |
|
|
108 |
трудность мобилизации и низкая подвижность реагирования в стрессовой ситуации, плохая переносимость стресса |
14 |
-18 |
интроверсия 42%, позитивизм 29% |
ЭИИ, ЛСИ |
СЛЭ, ИЭЭ |
|
|
109 |
непереносимость возбуждающих и интенсивных сенсорно-эмоциональных стимулов, в т.ч. связанных с быстрым сенсорным и моторным переключением, с напряжением, неожиданностями, спешкой и риском. |
60 |
-30 |
интроверсия 58%, позитивизм 5% |
ЭИИ, ЭСИ, ЛСИ |
СЛЭ, ИЭЭ, ИЛЭ |
|
|
110 |
Ригидность, инертность, неимпульсивность, консерватизм, низкая пластичность и подвижность, в том числе "вязкость" мысли |
51 |
-40 |
интроверсия 44%, сенсорика 8%, логика 6% |
ЛСИ, ЛИИ, ЭСИ |
ИЭЭ, ИЛЭ, СЭЭ |
|
|
111 |
снижение подвижности, мыслительная вязкость, трудности в переключении и распределении внимания, нетерпимость к быстрым сдвигам и изменениям, негибкость, бескомпромиссность |
38 |
-61 |
интроверсия 29% |
ЛСИ, ЭСИ, ЭИИ, ЛИИ |
ИЭЭ, ИЛЭ |
|
|
Табл. 14. Потребность в новых разнообразных ощущениях и нонконсерватизм |
|||||||
|
1 |
2 |
3 |
4 |
5 |
6 |
7 |
|
|
112 |
потребность в свежих и новых впечатлениях |
17 |
62 |
экстраверсия 18%, интуиция 8%, этика 6% |
ИЭЭ, ИЛЭ, СЭЭ |
ЛСИ, ЛСЭ |
|
|
113 |
Стремление к возбуждающим ощущениям, нетерпимость к тишине и бесконфликтности |
17 |
54 |
экстраверсия 31% |
СЭЭ, ИЭЭ, ИЛЭ |
ЭСИ, ЭИИ, ЛСИ |
|
|
114 |
быстрое истощение внимания от одного и того же дела, потребность в частых отвлечениях |
21 |
43 |
интуиция 24%, этика 20% |
ИЭЭ |
ЛСИ, ЛСЭ |
|
|
115 |
быстрое информационное пресыщение, стремление к новым впечатлениям и раздражителям путем передвижения с места на место |
7 |
35 |
экстраверсия 44%, этика 8% |
ИЭЭ, СЭЭ |
ЛСИ, ЛИИ |
|
|
116 |
быстрота пресыщения сенсорными раздражителями |
4 |
28 |
экстраверсия 35%, этика 13% |
ИЭЭ, СЭЭ |
СЛИ, ЛСИ, ЛСЭ |
|
|
117 |
игнорирование знакомого, привычного и известного, предпочтение нового |
13 |
25 |
интуиция 51%, экстраверсия 21% |
ИЛЭ, ИЭЭ |
ЛСИ, ЭСИ |
|
|
118 |
нонконсерватизм, стремление к разнообразию, к возбуждающему риску, нетерпимость к тишине, к дефициту событий и раздражителей |
124 |
22 |
экстраверсия 69% |
ИЭЭ, СЭЭ, ИЛЭ |
ЛСИ, ЭИИ |
|
|
119 |
проницательность к необычному в обычном |
7 |
16 |
интуиция 58%, этика 8% |
ИЭИ |
ЛСИ, ЛСЭ, ЭСИ |
|
|
120 |
потребность во внешних сенсорных раздражителях для лучшего мыслительного сосредоточения |
3 |
11 |
интуиция 28%, экстраверсия 27%, статика 15% |
ИЭЭ |
СЭИ, СЛИ |
|
|
121 |
Чутье на новое, необычное, волшебное, постоянный их поиск, позитивные эмоции при обнаружении |
27 |
10 |
интуиция 80% |
ИЭИ, ИЭЭ, ИЛЭ |
ЭСИ, ЛСЭ, ЛСИ |
|
|
122 |
отсутствие интереса к предметным манипуляциям и рутинным процедурам |
7 |
10 |
интуиция 72% |
ИЛИ, ЭИЭ, ИЛЭ |
ЛСЭ, ЭСИ, ЛСИ |
|
|
123 |
первоочередное видение разницы, а не сходства объектов |
4 |
9 |
этика 30%, сенсорика 19%, конструктивизм 16%, рассудительность 12% |
СЭИ, ЭСЭ, СЛИ |
ЛИЭ, ЛИИ, ЛСИ |
|
|
124 |
ощущение никогда не виденного, не узнаваемого, детекторы новизны |
17 |
9 |
интуиция 33%, этика 33% |
ИЭИ |
ЛСИ, ЛСЭ |
|
|
125 |
предпочтение проверенного перед новым |
19 |
-16 |
сенсорика 73% |
ЭСИ, ЛСИ |
ИЛЭ |
|
|
126 |
терпимость к монотонным занятиям |
9 |
-25 |
интроверсия 32%, аристократизм 17% |
ЛСИ |
СЭЭ |
|
|
127 |
постоянное ощущение того, что всё вокруг знакомо, привычно и однообразно |
6 |
-27 |
логика 23%, серьезность 13%, сенсорика 9% |
ЛСЭ |
СЭИ, ИЭЭ |
|
|
128 |
предпочтение привычного перед новым |
12 |
-41 |
сенсорика 26%, интроверсия 23% |
ЛСИ, ЛСЭ, ЭСИ |
ИЭЭ, ИЛЭ |
|
|
129 |
предпочтение тишины и покоя, непереносимость интенсивной сенсорной стимуляции |
18 |
-45 |
интроверсия 33% |
ЭИИ, СЛИ |
СЭЭ, ИЭЭ |
|
|
130 |
консерватизм взглядов, идей, структур, "стабильность лучше и ценнее перемен"; тяга к "законсервированным", неизменным во времени логическим и логико-иерархическим структурам |
18 |
-48 |
сенсорика 20%, логика 13% |
ЛСИ, ЛСЭ |
ИЭЭ, СЭЭ |
|
|
131 |
консерватизм привычек |
23 |
-51 |
сенсорика 25%, интроверсия 12% |
ЛСИ, ЛСЭ |
ИЭЭ, ИЛЭ |
|
|
132 |
хорошая переносимость монотонии, любовь к монотонным и рутинным занятиям |
9 |
-52 |
интроверсия 29% |
ЛСИ, ЛИИ |
СЭЭ |
|
|
Табл. 15. Правдивость |
|||||||
|
1 |
2 |
3 |
4 |
5 |
6 |
7 |
|
|
133 |
Способность к блефу, умение притворяться |
8 |
37 |
экстраверсия 28%, этика 14% |
СЭЭ, ИЭЭ |
ЛИИ |
|
|
134 |
склонность к вредничанью, капризничанью и к мелким провокациям исподтишка |
8 |
28 |
решительность 29%, веселость 13% |
ИЭИ |
ЭСИ, ЭИИ, ЭСЭ, СЛИ |
|
|
135 |
привирание, корыстная лживость, плутовство |
22 |
20 |
экстраверсия 24%, сенсорика 11%, аристократизм 9% |
ЛСЭ, СЭЭ, СЛЭ |
ЭИИ, ЛИИ, ЛИЭ |
|
|
136 |
пренебрежение социальной правдой и гласностью |
20 |
14 |
аристократизм 33%, сенсорика 20%, логика 13% |
СЛЭ |
ЛИИ, ЛИЭ, ЭСИ, ЭИЭ |
|
|
137 |
личная правдивость |
8 |
-17 |
интроверсия 62% |
ЛИИ, ЭИИ, ЭСИ |
СЛЭ, ЭИЭ, СЭЭ, ИЭЭ |
|
|
138 |
откровенность, открытость |
11 |
-21 |
экстраверсия 26%, рассудительность 17%, демократизм 14% |
ЭСЭ |
ИЛИ, ИЭИ |
|
|
Табл. 16. Разное |
|||||||
|
1 |
2 |
3 |
4 |
5 |
6 |
7 |
|
|
139 |
музыкальный слух |
4 |
20 |
демократизм 31%, веселость 10% |
ЛИИ, СЭЭ |
ЛСЭ, ЭИИ |
|
|
140 |
сомнамбулизм |
1 |
20 |
статика 22% |
СЭЭ |
ЛИЭ, СЭИ |
|
|
140-а |
мидриаз (склонность к реакциям расширения глазного зрачка) |
1 |
18 |
процесс 26%, стратегия 14% |
СЭИ |
ЛИЭ, ЭСЭ, ЛСЭ |
|
|
141 |
частота сновидений |
9 |
16 |
интуиция 46%, этика 19% |
ИЭИ |
ЛСИ |
|
|
142 |
любовь к прослушиванию музыки |
3 |
16 |
позитивизм 20%, экстраверсия 18%, интуиция 16% |
СЭЭ, ЭСЭ, ИЭИ, ЭИЭ, ИЛЭ |
ЭСИ, ЛСЭ |
|
|
142-а |
повторяющиеся стереотипные движения |
4 |
2 |
интуиция 42% |
ИЛЭ, ИЭИ, ИЭЭ, ЭИИ |
СЭИ, ЛИЭ, СЛЭ |
|
|
142-б |
Затруднение памяти на повторение только что услышанной длинной серии слов - дисфункция зоны Т2 левого полушария - височный конвекситальный отдел, патологическое ретроактивное и проактивное торможение следов)
|
1 |
-18 |
беспечность 22%, этика 14% |
СЭИ, ЭИИ, ЛСИ |
СЛЭ, СЭЭ, СЛИ |
|
|
143 |
религиозность |
5 |
-21 |
интроверсия 20%, уступчивомсть 10%, сенсорика 10% |
ЭСИ |
СЭЭ, ИЛЭ |
|
|
Табл. 17. Уклонение от деятельности или трудолюбие |
|||||||
|
1 |
2 |
3 |
4 |
5 |
6 |
7 |
|
|
144 |
уклонение от деятельности, одновременно с этим предпочтение простой мышечной нагрузки безотносительно к ее полезности |
14 |
67 |
интуиция 21% |
ИЛИ, ИЭЭ |
ЭСЭ, ЛСЭ |
|
|
145 |
снижение трудолюбия и трудовой инициативы, направленной на преобразование объектов (физический и умственный труд в сумме) |
7 |
13 |
интуиция 27%, этика 16%, решительность 10% |
ЭИЭ, ИЛИ, СЭЭ |
СЛИ |
|
|
146 |
физическая рабоспособность, мотивация к физической работе |
5 |
12 |
сенсорика 27%, уступчивость 13%, логика 10% |
СЛИ |
ЭИЭ |
|
|
147 |
Работоспособность и трудолюбие |
30 |
-35 |
сенсорика 36%, экстраверсия 12%, логика 9% |
ЛСЭ |
ИЭИ, ИЛИ |
|
|
Табл. 18. Эмоциональная глубина |
|||||||
|
1 |
2 |
3 |
4 |
5 |
6 |
7 |
|
|
148 |
конфликтный выбор между логикой и этикой - в пользу логики |
2 |
21 |
логика 23%, сенсорика 12%, конструктивизм 9% |
СЛЭ |
ЛИИ, ЭСИ |
|
|
149 |
эмоциональная неустойчивость, лабильность |
4 |
17 |
экстраверсия 27%, этика 19%, конструктивизм 12% |
ЭИЭ |
ЛИИ, ЛСИ, ЛИЭ |
|
|
150 |
эмоциональная сглаженность и безразличие |
8 |
16 |
интроверсия 30%, логика 17%, конструктивизм 12%, интуиция 11% |
ИЛИ |
ЭСЭ, ЛСЭ, ИЭЭ, ЭИЭ |
|
|
151 |
поверхностность эмоций |
1 |
11 |
логика 62% |
СЛИ, ИЛЭ, ЛИИ, ЛСИ |
ЭИЭ |
|
|
Табл. 19. Этическое морализаторство |
|||||||
|
1 |
2 |
3 |
4 |
5 |
6 |
7 |
|
|
152 |
стремление к моральным идеалам |
8 |
-37 |
интроверсия 41% |
ЭСИ, ЭИИ |
СЭЭ |
|
|
153 |
твердая социальная мораль |
18 |
-45 |
рассудительность 26%, интрверсия 18% |
ЭИИ |
СЭЭ, СЛЭ |
|
|
154 |
склонность к бескомпромиссному этическому морализаторству (в противовес общему отсутствию интереса к морализаторству и пластичной, сугубо зависящей от ситуации морали, у иррационалов) |
19 |
-67 |
интроверсия 9% |
ЭСИ |
СЛЭ, ИЛИ |
|
Фармакологическая модель иррациональности
Очень близкой к идеалу фармакологической моделью стимулированной таламической системы восходящих влияний на кору мозга является действие амитал-натрия (барбамила) (Трауготт и др., 1968). Рассмотрим эту экспериментальную модель подробно, поскольку она очень хорошо иллюстрирует эффекты фармакологически наведенной иррациональности, весьма сходные со свойствами иррационалов в популяции.
После введения препарата в качестве основных наблюдаются эйфоризирующий и растормаживающий эффекты. Заметно оживление двигательной активности, исчезают церемонность и сдержанность. Движения и позы, контакты и темы разговоров становятся непринужденными и даже развязными. Значительно повышается речевая активность. Голос становится звонким, речь более многословной, богатой ассоциациями, шутками, прибаутками, поговорками. Усиливается богатство интонационных модуляций, вплоть до утрированной выразительности. Резко возрастает экспрессивность мимики. Резко меняется и аффективная окраска поведения: исчезают настороженность, озабочнность, недружелюбие, безразличие. Настроение становится приподнятым, с оттенком беззаботной веселости, симпатии ко всему окружающему и добродушного самодовольства. Прилива энергии и жажды практической деятельности не возникает, напротив, на фоне повышенной общительности и болтливости усиливается лень и бездеятельность (исчезает или ослабляется ощущение цели деятельности, что связанор с функциональным ослаблением – торможением – префронтальной коры). Имеется слабый снотворный эффект, который сказывается, однако, лишь в отсутствие интенсивных внешних раздражителей. Чтобы поддерживать уровень бодрствования на достаточно высоком уровне, пациенты как бы постоянно стремятся к сильным и интенсивным раздражителям, и их наличие действительно гарантирует достаточно высокий уровень бодрствования. Даже когда пациенты чувствуют сонливость (что бывает не всегда), то между короткими периодами дремоты они все равно много и оживленно говорят и двигаются. Снимаются мышечные зажимы, нормализуется тонус мышц. На время действия препарата полностью устраняются тревоги, страхи и тоскливо-напряженные состояния. Наряду с усилением «приятной болтливости» снижается контроль за речевыми высказываниями (снижаются барьеры обычно скрываемой информации, а высказывания делаются более импульсивными - слово вылетает зачастую до того, как человек успевает подумать) (Трауготт и др., 1968).
Ослабевают безусловные вегетативные рефлексы (дыхательные и сосудистые), хотя мимическое отреагирование на внешние стимулы усиливается. Снижаются физиологические компоненты оборонительных реакций (например, в ответ на электрокожное раздражение). Однако в некоторых случаях вегетативные и двигательные оборонительные реакции даже усиливаются - причем на неизменном фоне резкого снижения субъективных ощущений напряжения, страха, тревоги и прочих эмоциональных компонентов оборонительных реакций.
В рамках условнорефлекторной деятельности ухудшаются ранее выработанные дифференцировки, то есть ухудшается избирательность условных реакций. Условные реакции становятся широко обобщенными, генерализованными, возникают в ответ на сигналы, сильно отличающиеся от стандартного условного раздражителя (например, на звук с сильно отличающимся тоном). Облегчается полет воображения, растет широта ассоциативного захвата. Нарушаются тормозные условные рефлексы (условный тормоз может превратиться в позитивный стимул). Нарушаются и отставленные во времени, запаздывающие условные рефлексы (недеятельная их фаза укорачивается или исчезает вовсе) (Трауготт и др., 1968). В целом весь наблюдаемый комплекс явлений хорошо укладывается в понятие резко возрастающей импульсивности.
Выработка условных рефлексов и кратковременная память не нарушаются. Кратковременная память даже улучшается - предъявляемый ряд слов запоминается более быстро и полно. Но явно страдает долговременная память, что проявляется при тестировании условных реакций через несколько часов после окончания действия препарата. Особенно в долговременной памяти не устойчивы выработанные связи с двигательными реакциями (Трауготт и др., 1968)
Подавляются вегетативные реакции на субсенсорные стимулы (стимулы, находящиеся по интенсивности чуть ниже порога восприятия) Абсолютные пороги слуха не меняются, но лишь для звуков длительностью свыше 50 мс. Для более коротких звуков (от 2 до 50мс) абсолютные пороги резко возрастают. Заметно увеличиваются дифференциальные пороги для очень слабых (10дб над порогом) и очень сильных звуков (70-90дб над порогом). При средних интенсивностях дифференциальные пороги по интенсивности не изменяются. Рост дифференциальных порогов в областях низких и высоких интенсивностей сигналов надо трактовать как удлинение плато с малым наклоном кривой ответной реакции в области слабых и сильных сигналов, этому одновременно соответствует более крутой наклон кривой ответа в области средних сигналов (рост ХНК-2, выход сенсорных анализаторов в режим более "сильной" нервной системы). Повышение показателей силы нервной системы в сенсорных анализаторах подтверждается на ЭЭГ - резко падает индекс энергии ритмов в тета- и альфадиапазоне, что традиционно трактуется как маркер сильной нервной системы, исчезает и характеристический для «слабой» нервной системы эффект навязывания электроэнцефалографического ритма в этих диапазонах световыми вспышками (Голубева, 1980). Дифференциальные пороги по частоте звуков сильно возрастают, особенно для крайних, низких и высоких частот. Резко улучшается разборчивость речевого слуха в условиях зашумления речи, улучшается обнаружение тонов в условиях шума, пороги обнаружения снижаются (Трауготт и др., 1968).
Двигательная активность значительно оживляется, возрастает общее количество движений, растет их амплитуда (до полутора раз), появляется богатая жестикуляция, избыточные сопутствующие движения. Растормаживаются подавляемые в норме у взрослых людей двигательные автоматизмы: пациенты потягиваются, почесываются, чистят пальцем нос, потирают руки, болтают ногами, часто меняют позы, поправляют одежду, прическу и т.п. Почерк становится более крупным и небрежным. Усиление экспрессивных компонентов моторики происходит за счет повышения активности базальных ядер стриопаллидарной системы, в первую очередь хвостатого ядра стриатума. Сокращается латентное время простой двигательной реакции. При задаче выполнять цепные движения (условная реакция в виде последовательной смены движений пальцев) движения начинают путаться, они могут возникать одновременно или каждое следующее движение наступает до окончания предыдущего. Снимается повышенный статический тонус мышц, снимается или уменьшается мышечная ригидность, если она присутствовала в фоне до приема препарата. Бесцельных движений под амиталом натрия не появляется, "кинетические мелодии движений" и планы действий не нарушаются, что говорит о сохранности в основном центров регуляции движений в премоторной коре (Трауготт и др., 1968).
В ЭЭГ появляются характерные веретена десинхронизированной активности, обычно связываемые с деятельностью медиального таламуса или хвостатого ядра. Активность гиппокампальной коры резко ослабевает, представленность в ЭЭГ тетаримов резко уменьшается. Резко подавляется реакция усвоения ритмов световых мельканий в тета и альфа-диапазоне, что свидетельствует о возрастании "силовых" свойств нервной системы в зрительном анализаторе (эквивалентом этому является рост крутизны характеристического наклона кривой ответной реакции).
Реакции стресса в присутствии амитала натрия как бы расслаиваются: с одной стороны, их нервные механизмы подавляются (например, исчезают тревога, беспокойство, напряжение, тремор, озноб и мидриаз, вызываемые предварительным приемом адреналина); в то же время гуморальные механизмы стресса действуют беспрепятственно (Трауготт и др., 1968).
Описанный синдромокомплекс действия амитал-натрия, по крайней мере по своей клинической картине, с точки зрения соционических признаков совершенно явно выглядит как резкий подъем иррациональности, сопровождаемый более умеренным подъемом полюсов этики, интуиции, эмотивизма, беспечности и, пожалуй, чуть-чуть интроверсии. Чтобы убедиться в том, что в рамках рассматриваемого синдрома ведущую роль играют психологические свойства иррационального полюса, достаточно пробежать взглядом таблицы 1-19. Там в свойствах иррационального полюса мы найдем не только характерные для эффектов амитал-натрия импульсивноть, снижение функций поведенческого контроля, снижение трудолюбия, усиление подвижности и ослабление всех оборонительных реакций, но и такую «экзотику», как вызываемое действием препарата ухудшение долговременной памяти на фоне сохранных или даже улучшенных показателей памяти кратковременной.
В перечне свойств синдромокомплекса, вызываемого действием амитал-натрия, имеется один не связанный с чистой психологией момент, за который мы можем «зацепиться» для решающей проверки соответствия этого синдрома наблюдаемым в норме особенностям иррационалов. Дело в том, что под действием амитал-натрия в рамках целостного таламического синдромокомплекса резко возрастает, как мы видели, показатель силы нервной системы по возбуждению. Причем имеет это место, согласно экспериментам Н.Н.Трауготт с соавторами, и в слуховом, и в зрительном анализаторе.
Поэтому возникает естественное желание проверить, не оказывается ли свойство силы нервной системы коррелятом соответствующего комплекса соционических признаков и в популяции, вне фармакологического эксперимента (то есть коррелятом иррациональности с добавками этики, интуиции, эмотивизма, беспечности и интроверсии) Мы измерили силу нервной системы по оригинальной методике ХНК-2 в зрительном анализаторе (без участия двигательного анализатора) на 98 испытуемых, заполнивших соционическую диагностическую анкету. Предположение полностью и практически идеально подтвердилось: сила нервной системы оказалась в этой выборке положительно скоррелированной с иррациональностью, этикой, интуицией, беспечностью, эмотивизмом и интроверсией, причем наибольшая корреляция оказалась достигнута именно с иррациональностью. Общий коэффициент корреляции силы нервной системы (по использованной нами методике ХНК-2) со взвешенной суммой соционических признаков составил +0,46. Из этого эксперимента можно уже сделать и обратное предположение, что полученный в нем соционический профиль свойства силы нервной системы по возбуждению в зрительном анализаторе (с иррациональностью в качестве ведущей компоненты) распространяется и на действие амитал-натрия, то есть на доминанту таламической активирующей системы. Следовательно, у нас есть основания утверждать, основываясь уже не только на одной клинической картине синдрома, что резкое усиление соционической ирpациональности есть ведущее характеристическое свойство таламического доминирования, сопровождающего действие амитал-натрия.
Из этого же эксперимента следуют несколько дополнительных важных фактов для осмысления.
Во-первых, направление «физиологически естественной» оси иррациональности оказывается отличающимся от направления, принятого в соционике. Физиологическая ось иррациональности, соответствующая доминированию таламической системы восходящих подкорковых влияний, выглядит как соционическая иррациональность, отклоненная в сторону этики, интуиции, интроверсии, беспечности и эмотивизма. Как мы увидим в дальнейшем разделе статьи о сравнении признака нальности в различных психологических парадигмах, «физиологическое» направление оси нальности оказывается ближе к направлению оси нальности, используемому в американском типоведении и пятифакторной модели личности. Правда, по этой причине в типоведении оси базовых признаков перестают быть взаимно ортогональными, а в пятифакторной модели сохранение ортогональности достигается за счет «ухода» оси этики существенно в сторону от направления, принятого в соционике (можно даже сказать, что эта ось перестает быть целостной и рассыпается на компоненты по другим факторам)..
Во-вторых, важен сам факт, на первый взгляд весьма неожиданный, связи сильной нервной системы со свойством иррациональности. Возможно, что так называемая «сила» нервной системы первично обеспечивается функционально активными таламическими ядрами. Но возможно, что она является следствием блокирования функциональной активности гиппокампа (характерное для «слабых» легкое навязывание ЭЭГ-ритмов в полосе тета-частот – это явно гиппокампальная функция, именно с гиппокампом связываются тета-ритмы). К выводу о блокировании активности гиппокампа в рамках таламического синдрома приходит и Трауготт с соавт. (1968). Отсюда же следует, в частности, что свойство силы нервной системы в той трактовке, которая отличается от павловской и была ему придана работами школы Небылицына, не имеет никакого отношения к экстраверсии, но, возможно, имеет очень простой физиологический смысл баланса между гиппокампальными и неокортикальными механизмами. Наверное, недаром и маленькие дети, у которых гиппокампально-септальные механизмы еще преобладают над неокортикальными, имеют, по утверждению большинства авторов, слабую нервную систему.
Отдельно о роли коры больших полушарий
Если подкорковые активационные центры мозга (таламус и гипоталамус, ретикулярная формация ствола мозга) регулируют активность коры, то непосредственно сами психические функции Юнга обеспечиваются корковыми механизмами. Поэтому еще одной очевидной структурой мозга, явно влияющей на внешние проявления рациональности и иррациональности, является кора, которая не только в силу общих или локальных возбуждающих и тормозящих влияний регулирующих центров, но и в силу генетических причин, болезней, локальных повреждений и т.п. может очень по-разному, с разным качеством обеспечивать работу логики, этики, интуиции, сенсорики.
Верхние и латеральные области лобной коры, обращенные к черепной коробке, называются конвекситальными отделами и целиком принадлежат по своей нейронной структуре к новой коре, то есть к неокортексу. Нижние и обращенные к глазницам черепа отделы лобной коры (базальные, орбитальные) являются зонами древней коры и относятся не к неокортексу, а к лимбическому мозгу, тесно взаимодействуя с другими его структурами. В целом, при поражении лобной коры больших полушарий часто страдают социальные эмоции, при поражении правой лобной доли резко страдает самокритика, ослабляется критика к своим действиям и состоянию. Таким образом, судя по симптомам, страдают в первую очередь рациональные, решающие функции психики. В случаях грубо выраженной «лобной» симптоматики нарушения активного сознания (то есть активного участия сознания в текущей психической деятельности) достигают стадии эхопраксий и эхолалий, когда осознание текущей психической деятельности заменяется ее полной подчиненностью внешней среде. (Хомская, 2003). Ранения людей в области лобных долей мозга показывают, что у них часто наблюдается своеобразная утрата ориентировки, выражающаяся в неспособности строить планы. Иногда больной проявляет апатию, утрату инициативы, эмоциональную заторможенность, равнодушие к сексу. Иногда утрачивается восприимчивость к социальным сигналам, появляется несдержанность в поведении и речи (Марютина, Кондаков, 2005; Хомская, 2003)
Действительно, при повреждении большинства участков конвекситальной лобной коры (и слева, и справа) страдают последовательные планы поведения в каких-то специфических сферах, что указывает на преимущественную связь большинства участков конвекситальной коры с обеспечением рациональных функций.
Несколько сумеречные состояния сознания, характеризующиеся провалами в памяти на недавние события, скоррелированы с ослаблением сенсорики и оценивающих функций рационального полюса, - согласно нейропсихологии, они характерны для левосторонних очагов поражения неокортекса.
При поражении почти любых отделов лобной коры, в том числе особенно базальной (нижней, орбитальной, не связанной ни со слухом, ни с движениями, относящейся не к неокортексу, а к лимбическому мозгу) ухудшаются показатели планирования и произвольности действий, а также их сознательного контроля. Соответственно, в той или иной форме растут показатели импульсивности. Рост несдержанности и импульсивности поступков, а также несдержанности биологических влечений – еды, секса - особенно типичен для поражений базальных лобных отделов коры (обращенных к основанию черепа), связанных с неспецифическими ядрами зрительного бугра и гипоталамической области. (Хомская, 2003; Лурия, 1982) Таким образом, в обеспечение рациональных функций включен не только лобный неокортекс (новая кора), но и лобные корковые отделы лимбического мозга.
Пожалуй, в лобной коре почти единственным более-менее вероятным исключением из правила первоочередного обеспечения рациональных функций является левая премоторная кора, повреждение которой не ведет к отчетливому сдвигу поведения в иррациональный полюс. Для левых премоторных больных характерны явления инертности и снижения подвижности психических процессов – таким образом, в дисфункциях левой премоторной зоны даже усиливаются некоторые свойства рационального полюса. Кластеры сниженной подвижности психических процессов (табл.1-19) скоррелированы (почти в равной степени) и с интроверсией, и с рациональностью. Возможно, что в случае повреждения левых премоторных зон нарастающая инертность, обнаруживаемая в сцепке с интроверсией, может быть объяснена компенсаторным усилением активности лобной коры правого полушария.
Левая премоторная кора в некоторой степени связана с обеспечением сенсорных функций иррационального полюса. Частично это предположение подтверждается тем фактом, что при дисфункциях левой лобной премоторной области неокортекса появляются стереотипные движения, которые, согласно кластеру 142-а, связаны с ухудшением именно сенсорных функций. Нельзя исключить, что связь левой премоторной коры с сенсорикой может быть одной из причин того, почему сенсорика оказывается на практике скоррелированной с полюсом рациональности: любые направленные на неокортекс активирующие влияния от подкорковых регуляторных центров стимулируют не только оценивающие, решающие, планирующие и контролирующие функции префронтальной коры неокортекса, но также и сенсорику его премоторных зон. Есть еще один важный факт, свидетельствующий о связи лобной коры не только с рациональными функциями, но и с сенсорикой. По данным Е.Хомской и К.Скакуна (Е.Д.Хомская, К.Скакун, 1985), у больных с поражением лобных долей мозга (в особенности левой) существенно нарастает количество редких, маловероятных слов-ассоциатов, которые они продуцируют в ассоциативном эксперименте. Структура семантического пространства у них как бы разрыхлена, избирательность и предопределенность семантических связей снижена по сравнению с нормой. Очевидно, что можно усмотреть некоторую параллель между «разрыхлением семантического пространства», одновременно имеющим место как у интуитов (Таланов, 2007 март), так и у больных с дисфункцией левой лобной доли. Весьма распространенным в психиатрической литературе является мнение, что шизотипическая симптоматика связана с дисфункциями коры левой лобной доли. В этой связи обращает на себя внимание и корреляция интуиции с кластерами шизотипической симптоматики (Таланов, 2007 март). Функциональному торможению левой префронтальной коры у интуитов соответствует и реципрокное возрастание активности левых вентральных отделов хвостатого ядра, что, вероятно, дополнительно обеспечивает некоторые позитивные механизмы интуиции.
С сенсорной функцией тесно связаны и левополушарные отделы нижнетеменной области мозга, а именно 40-е поле коры, примыкающее к лобным отделам. При его дисфункции возникает т.н. афферентная моторная афазия, то есть затруднения и ошибки в произнесении фонетически "трудных" слов. В психологических опросниках, по нашим данным, афферентная моторная афазия отчетливо коррелирует с ослаблением сенсорного полюса. Возможно, что соседствующие участки заднелобной и переднетеменной коры, связанные с сенсорикой, и придают в целом деятельности левого неокортекса несколько сенсорную окраску, наряду с обеспечением им рациональных функций (в первую очередь – логики).
Височная кора менее привязана к обеспечению рациональных функций, зато во многих своих зонах участвует в обеспечении иррациональных функций в специфических сенсорных модальностях. Причем ее зоны заняты обеспечением интуитивных механизмов в той же мере (если не в большей), как и сенсорных. Так, дисфункция зоны Т2 левой височной коры ведёт к затруднению удержания в кратковременной аудиальной памяти только что услышанного, больные затрудняются в повторении серии из нескольких слов. На психологическом уровне, по нашим данным, эта дисфункция скоррелирована со снижением иррациональности, причем корреляция с интуицией или сенсорикой у нее отсутствует (соответствующий кластер в таблицах не приведен).
Таким образом, в образовании признака «иррационалы-рационалы» принимают участие многочисленные структуры, относящиеся и к коре, и к неспецифическим системам активации и регулирования. Воздействие на баланс признака возможно на уровне различных звеньев этой целостной системы. Конечно, основное влияние на формирование признака «иррационалов-рационалов» должны оказывать активирующие влияния со стороны неспецифических подкорковых систем модуляции, а не местные, локальные «корковые» факторы. Пестрая картина корковых факторов, не связанных напрямую с влиянием подкорковых центров, может, скорее всего, обеспечивать нюансы и акценты, являясь, возможно, одним из источников индивидуального разнообразия внутри ТИМов.
Заметим, что многие высказанные в статье соображения о физиологических механизмах иррациональности и рациональности, основаны хотя и на многочисленных, но все же на косвенных данных. Поэтому, сколь бы убедительными и логичными некоторые из этих соображений сегодня ни казались, они требуют дополнительной экспериментальной проверки.
Функциональная асимметрия мозга по отношению к полюсам признака ирpациональности-рациональности и к оппозиции таламической и мезэнцефальной модулирующих систем
По мнению Сперри и Газзанига (Sperri,1966; Gazzaniga,1970), правое полушарие более способно к абстрактному, символьному мышлению, чем речевое левое. По мнению Хамори (Hamory, 1985), правое полушарие более искреннее и открытое, а левое – более настороженное. По его же результатам, правое полушарие более эмоционально гармонично, а левое – эмоционально не уравновешено. Из экспериментальных результатов этих авторов можно вывести допущение, что интуиция несколько более тесно привязана к структурам правого полушария, а сенсорика – левого; эмотивизм более тесно привязан к структурам правого полушария, а конструктивизм, связанный с эмоциональной неуравновешенностью – левого. По сведениям Н.К.Корсаковой и Л.И.Московичюте (1985), правое полушарие доминантно по отношению к кратковременной памяти, а левое – по отношению к долговременной памяти. По данным Э.Г.Симерницкой (1985), правое полушарие является ведущим в обеспечении перцептивных процессов.
Из приведенных данных можно сделать вывод, что синдром доминирования таламических восходящих влияний, для которого характерна иррациональность с оттенками этики, интуиции, эмотивизма и интроверсии, более тесно связан со структурами правого полушария, а синдром восходящих влияний от эволюционно молодых структур «рационального» модулирующего центра, в том числе РФ среднего мозга – со структурами левого полушария. Тем самым, левое полушарие в целом оказывается более рациональным, а правое – несколько более «иррациональным».
С подобным выводом в принципе солидарен и С.В.Мадорский (1985), много занимавшийся латеральными дисфункциями медиобазальных подкорковых структур мозга (гиппокампа и амигдалярных комплексов) в двух полушариях мозга человека. По его мнению, эволюционно более древние подкорковые регулирующие центры имеют более тесные функциональные связи с медиобазальными структурами правого полушария, а подкорковые регулирующие центры на основе филогенетически более молодых ядер гипоталамуса и ретикулярной формации – с медиобазальными структурами левого полушария.
Вывод о полушарной асимметрии свойств рациональности-иррациональности подтверждается и совсем на ином уровне, при рассмотрении первичных функций различных зон коры двух полушарий.
Перечислим основные факты:
Лобный неокортекс в целом рационален (это – факт).
Левые его отделы теснее связаны с сенсорикой, это тоже факт. Конвекситальные отделы правой лобной коры, возможно (это пока лишь догадка), более тесно связаны с интуицией.
Левые отделы неокортекса более экстравертны, правые – более интровертны. Правые отделы более тесно связаны с тревогой и оборонительными реакциями. Это – факты.
Левые отделы неокортекса теснее связаны с логикой, правые – с этикой. Это давно известные факты.
Что отсюда следует?
Во-первых, отсюда следует, что свойства таламической системы восходящих модулирующих влияний, несущей в себе, помимо главного заряда иррациональности, дополнительные оттенки этики, интуиции и интроверсии, лучше скоррелированы с функциями кортикальных отделов правого полушария, а свойства эволюционно более молодой системы ретикулярно-гипоталамических восходящих влияний – с функциями кортикальных отделов левого полушария мозга. Во-вторых, отсюда следует, что некоторая скоррелированность (в человеческой популяции) интуиции с этикой, а сенсорики с логикой вполне может быть обусловлена естественными физиологическими причинами, в том числе и причинами скоррелированности соответствующих первичных функций в кортикальных отделах.
Возрастная зависимость показателя нальности
С возрастом показатели рациональности возрастают. Причем: 1) возрастание рациональности с возрастом обнаруживается при психологической диагностике признака на основе анкет; 2) возрастание рациональности с возрастом обнаруживается также при очном экспертном типировании.
Доказательством первого утверждения является результат нашего эксперимента. При изучении корреляций возраста респондентов с четырьмя базисными признаками (вертностью, нальностью, логикой-этикой, интуицией-сенсорикой) выявлено, что только два признака коррелируют с возрастом. С возрастом возрастает рациональность (коэффициент корреляции с логарифмом возраста +0,17) и сенсорика (+0,13). Из прочих соционических признаков с возрастом изменяется признак «процессоры-результаторы» - в пользу результаторов (+0,16). Коэффициенты корреляции могут показаться незначительными, но их знак абсолютно надежен (p>0,999). В этом исследовании обобщены результаты нескольких диагностических анкет, причем диагностические шкалы в анкетах менялись, но все возрастные тенденции при этом остались инвариантными. Всего обобщены результаты более 1200 респондентов. Таким образом, рациональность, измеренная с помощью анкетной диагностики, увеличивается с возрастом, хотя, в абсолютных величинах, и не значительно (анкетная диагностика сглаживает возрастные различия, поскольку на основе анкет человек оценивает свои особенности преимущественно в сравнении с собственной возрастной группой).
Доказательством второго утверждения является проведенный нами анализ генетической статистики (наличия детей с известными типами в семейных парах с известными типами). Использовались две статистические выборки: опубликованные данные Е.С.Филатовой по семейной статистике социотипов и собранная нами информация из различных Интернет-форумов, где многочисленные участники в темах, посвященных наследованию ТИМов, приводили свои примеры (на основе собственных семей и семей своих знакомых). В обоих случаях определение ТИМов, а значит, и полюсов признаков производилось исключительно методом экспертного наблюдения. В первой выборке эксперт был единственный (Е.С.Филатова), во втором – экспертов было более трех десятков. В обоих случаях в статистику нами отбирались только те семьи, где был определен психотип и детей, и обоих родителей. Окончательный объем выборки Филатовой – 110 детей плюс соответствующие родители, объем форумной выборки – 140 детей плюс родители. Если сопоставить частоты типов отдельно по группе родителей и группе детей, то мы получим избирательный и надежный инструмент для выявления возрастных зависимостей признаков. Оказывается, что в выборке Филатовой среди родителей рационалов диагностировано на 2,4% больше, чем среди детей, а в форумной выборке эта разница огромна: среди родителей рационалов диагностировано на 20,4% больше, чем среди детей.
Кстати, признак нальности оказывается единственным, где возрастные тренды во всех трех экспериментах совпадают по знаку. Например, тренд в сторону сенсорики подтверждается в выборке Филатовой и не подтверждается в форумной выборке, а тренд в сторону результаторов, напротив, подтверждается только в форумной выборке. С точки зрения соответствия известным научным фактам, например, нарастанию с возрастом левополушарной асимметрии, наилучшие показатели дает профиль трендов, полученный с помощью анкет, на втором месте с отрывом – выборка, составленная по оценкам многочисленных экспертов, что устранило из ее результатов индивидуальный субъективизм экспертной оценки. Выборка, составленная одним экспертом, лишь на третьем месте.
Результат по тренду нальности хорошо согласуется с известными фактами о нарастании с возрастом роли лобной коры и мезэнцефального отдела модуляции, а также преимущественной активации левой передней коры, в сравнении с большей ролью таламической системы и большей активностью задней и правой коры у детей.
Еще один побочный результат этого эксперимента, на который жаль не обратить внимание, показывает, что генетические исследования наследуемости соционических типов и признаков, проводимые с помощью экспертной диагностики, вряд ли могут считаться надежными и перспективными – слишком значительной оказывается зависимость выставляемых диагнозов от возраста испытуемых и, очевидно, прочих систематических факторов, не поддающихся учету. Малые коэффициенты наследуемости, характерные для психологических признаков, просто тонут в шуме от систематических и случайных ошибок. Генетические исследования в психологии должны проводиться только с помощью опросников либо с помощью инструментальных, объективных методов измерения психологических величин, что позволяет избавиться от множества артефактов и субъективных либо ситуационных влияний. Возможно, что экспертная оценка, не будучи связанной с референтной группой сверстников испытуемого, более объективно и контрастно отражает реальные возрастные тренды физиологии человека, но в этом ее единственное преимущество, как раз совершенно не уместное в генетических исследованиях.
Признак «иррационалы-рационалы» в разных психологических парадигмах
Американское типоведение (опросник MBTI® и др.):
Анализ многочисленной литературы и типоведческих интернет-сайтов позволяет установить, на какие поведенческие свойства опирается система диагностики полюсов иррациональности и рациональности в ведущем направлении американского типоведения. Вот эти свойства:
Иррациональность (в сравнении с соционикой, шкала иррациональности в типоведении несколько отклонена в сторону интуиции и отчасти - этики и интроверсии):
- внешне плохо организованное поведение;
- высокая психологическая подвижность в разговорах, в том числе частая перемена тем беседы;
- избегание работы, не являющейся забавой и не приносящей текущего, непосредственного удовольствия;
- непереносимость к любой «обязаловке»;
- нетерпимость к длительной заблаговременной подготовке;
- пассивность в постановке задач (вместо того, чтобы ставить задачи, надо дождаться, пока сама жизнь их сформулирует);
- предпочтение неопределенности (неопределенность зачастую оценивается лучше определенности)
- предпочтение творческой непосредственности и недооценка аккуратности;
- рассеянность;
- стремление к новизне;
Рациональность: (в сравнении с соционикой, шкала в типоведении отклонена в сторону сенсорики и отчасти - логики и экстраверсии):
- личная ответственность, приверженность обязательствам и принципу определенности и четкости социальных ролей;
- нетерпимость к неожиданностям;
- нетерпимость к опозданиям;
- порядок, аккуратность, всё должно быть на своих местах (признак в диагностической системе типоведения особо акцентуирован);
- приверженность планированию дел - в том числе ежедневному, в том числе письменному планированию;
- раздражительность и бескомпромиссность, известный догматизм при высказывании суждений;
- стремление к законченности, завершенности.
Все смысловые кластеры, используемые в американсом типоведении для диагностики ирpациональности-pациональности, содержатся и в числе эмпирически выявляемых соционических характеристик этого признака (табл.1-19.). В этом смысле неожиданностей нет. Исключением является «рассеянность» - в соционике свойство «рассеянности» явно более нагружено по интуиции, нежели по иpрациональности (Таланов, 2007 март). В то же время, обратившись к таблицам 1-19, нетрудно видеть, что все используемые в американском типоведении кластеры имеют одну характерную и избирательную особенность: в случае диагностики рациональности они нагружаются одновременно по сенсорике, а отчасти и по логике и экстраверсии. Кластеры же, используемые для диагностики полюса иррациональности, вместе с тем оказываются нагруженными по интуиции и, дополнительно (хотя в меньшей мере), – по этике и интроверсии. Такого рода дополнительные взаимосвязи должны приводить (и, конечно, приводят) к сближению оси «рационалов» в трактовке, например, MBTI® с осями сенсориков, логиков и экстравертов. Полюс рациональности по своим свойствам в целом избыточно сближается с поведенческими особенностями, характерными для типа ЛСЭ. Напротив, ось иррационалов в трактовке американского типоведения имеет в психологическом пространстве острый, а не прямой угол с осью интуитов, избирательно склоняясь к интуиции, этике и интоверсии, что в результате дает для иррационалов чрезмерный акцент на особенностях социотипа ИЭИ.
В отличие от этого соционическая «нальность» (табл. 1-19) имеет содержательные кластеры в том числе и совсем другого знака для дополнительных «нагрузок» (пусть и немногочисленные), привязывающие, например, рациональность к этике, интуиции и интроверсии (кластеры №№ 4, 10, 17, 19, 33, 40, 54, 55, 57, 60, 63, 75, 154.) Но в системе Бриггс-Майерс подобные кластеры вообще игнорируются и не используются в диагностике, из-за чего система четырех психологических координат в американском типоведении оказывается не ортогональной, а довольно резко косоугольной (с сильной скоррелированностью рациональности и сенсорики). По этой причине и границы типов в MBTI® и подобных ему опросниках, в сравнении с соционикой, несколько смещаются, а частота диагностируемых в популяции типов тоже оказывается иной. Так, вследствие смешения рациональности с сенсорикой, в MBTI® должна быть заметно «приподнята», в сравнении с соционикой, частота клуба SJ, а частота NJ должна быть снижена в сравнении с частотой клуба NP. Это предположение вполне подтверждается при рассмотрении таблицы 21. Надо отметить, что опроснику Кейрси «косоугольность» и смешение шкалы рациональности с сенсорикой присущи в несколько меньшей мере.
Если и в соционике мы будем понимать рациональность исключительно как планирование и стремление к завершенности, а иррациональность – только как спонтанность и тягу к неопределенности и переменам, то тоже неизбежно получим связь полюса рациональности с сенсорикой (планирование и стремление к последовательной завершенности является не только рациональным, но и сенсорным свойством – Таланов, 2007 март). Именно это происходит при применении большинства соционических опросников с упрощенным алгоритмом обработки, разве что лишь указанная тенденция оказывается выраженной слабее, чем в MBTI® (см. табл.20-23, строки 4 и 5). В этих таблицах наиболее характерными для американской типоведческой парадигмы следует, очевидно считать распределения №№1 и 2, а характерными для соционического подхода к типированию – распределения №№ 8, 9, 10 и 11. Распределения 3,4 и 5 тяготеют к распределениям №№1 и 2, хотя источники 4 и 5 и рекламируют себя как работающие в рамках соционической парадигмы. Всё дело в используемых опросниках. Очевидно, что анкеты, использованные на сайтах 4 и 5, ближе в своих диагностических подходах к опроснику MBTI® , чем к соционическим взглядам на границы типов.
Более высокую представленность интуиции в распределениях 6-11 вряд ли следует рассматривать чересчур глубокомысленно – скорее всего, соответствующий сдвиг вызван особенностями формирования выборки в этих исследованиях (и свой ТИМ чаще заранее знают интуиты, и на трудоемкие исследования, превышающие анкету из 90 вопросов, тоже чаще соглашаются они). Напомним, что интуиция, единственная из четырех юнговских признаков, согласно нашим экспериментальным данным позитивно скоррелирована с любыми объективными тестами на интеллект (логика коррелирует в целом слабее, да и то лишь с некоторыми тестами интеллектуальных батарей, а иррациональность коррелирует с интеллектом лишь на уровне совсем слабой тенденции). Интерес к познанию и ко всему новому тоже обеспечивает именно интуиция (Таланов, 2007 март).
Насколько оправдано существование в психологии оси рациональности, явно скоррелированной с сенсорикой? В материалах настоящей статьи на основе эмпирических фактов мы уже вполне обосновали мнение, не раз ранее декларированное и социониками, и создателями американской системы Бриггс-Майерс, что признак нальности действительно в определенной мере отражает порядок первой и второй функций в информационном метаболизме (а именно, какая функция – оценивающая или воспринимающая – является программной). Если возводить именно это правило в абсолют, как то делается в соционике, то совершенно не понятна и не допустима вызванная «перекосом» диагностических шкал скоррелированность рациональности с сенсорикой, а иррациональности с интуицией. Получается, что стоит человеку обзавестись интуицией, и сразу после этого, гораздо чаще положенного, эта функция почему-то обязательно оказывается программной, а не творческой. Интуитивные рационалы в результате становятся почти противоестественным и редким уродством природы. «Противоестественным уродством» оказываются и СЭЭ в сравнении с ЭСЭ, СЛЭ в сравнении с ЛСЭ. В частности, эта тенденция «скособоченности» должна приводить к тому, что типоведческие опросники, а вместе с ними и многочисленные короткие соционические анкеты, диагностируют, очевидно, многих соционических ЭИЭ (подтверждаемых другими признаками Рейнина) как ИЭЭ, из-за чего частотность ИЭЭ повышается, а ЭИЭ – падает (табл. 23). По той же причине частотность ЭИИ, диагностируемая по MBTI® и «коротким» соционическим анкетам, оказывается в два раза ниже, чем частотность ИЭИ, а частотность ЛИИ сильно уступает частотности ИЛИ. По нашему мнению, реальная широкая представленность в наблюдаемом социуме многочисленных, устойчивых и вполне довольных собой СЭЭ и СЛЭ, ЛИИ и ЭИЭ опровергает взгляд на них как на психофизиологическую «недоработку» природы. Следовательно, занижение их численности перекосами диагностических шкал надо рассматривать как артефакт, и от паразитной корреляции рациональности с сенсорикой, логикой и экстраверсией надо избавляться.
Как можно преодолеть эту «напасть» в опросниках? Этика более импульсивна, чем логика, а сенсорика более склонна к аккуратности и к линейному последовательному планированию, чем интуиция, - поэтому оппозиция «планирование-импровизация» лишена должной симметрии относительно четырех функций психики. Следовательно, нужно отказаться от избыточного отождествления нальности только со свойством планирования-спонтанности. В частности, следует расширить и усилить список поведенческих свойств, используемых в анкетной и экспертной диагностике нальности, за счет тех характеристик, которые усиливают «вес» лобного неокортекса правого полушария и избирательно присущи интуитивным рационалам и сенсорным иррационалам (см. кластеры №№ 10, 53, 54, 55, 60, 62, 63, 75, 78, 3, 33, 39). В анкетной диагностике можно идти и совсем иным, чисто математическим путем, и после вычисления чернового значения нальности по балансу планирования-спонтанности вносить в полученный результат обязательную корреляционную поправку, опираясь на независимо измеренные балансы интуиции-сенсорики, логики-этики. Это, например, значит, что из полученного «сырого» значения рациональности далее нужно вычесть алгебраическое значение баланса сенсорики-интуиции, умноженное на коэффициент корреляции между сырыми шкалами сенсорики и рациональности. Если же ничего подобного не делать, сохраняя верность восходящей к И.Бриггс Майерс традиции трактовки нальности, то веса функций лобной коры правого полушария и лобной лимбической коры в полюсе рациональности непременно будут занижены.
|
Табл. 21 (Продолжение) |
|||||||||
|
№ иссле-дования |
TP |
TJ |
FP |
FJ |
EP |
EJ |
IP |
IJ |
|
|
1 |
16 |
24 |
30 |
30 |
24 |
25 |
22 |
29 |
|
|
2 |
20 |
28 |
26 |
27 |
29 |
37 |
17 |
18 |
|
|
3 |
10 |
31 |
23 |
36 |
18 |
35 |
15 |
32 |
|
|
4 |
17 |
27 |
30 |
26 |
27 |
27 |
21 |
26 |
|
|
5 |
5 |
24 |
35 |
35 |
29 |
35 |
11 |
25 |
|
|
6 |
21 |
19 |
30 |
29 |
25 |
21 |
27 |
27 |
|
|
7 |
24 |
28 |
22 |
26 |
23 |
22 |
23 |
32 |
|
|
8 |
25 |
22 |
32 |
21 |
28 |
20 |
29 |
23 |
|
|
9 |
25 |
24 |
29 |
21 |
26 |
17 |
28 |
29 |
|
|
10 |
25 |
21 |
27 |
27 |
26 |
20 |
25 |
29 |
|
|
11 |
33 |
22 |
20 |
26 |
26 |
23 |
26 |
25 |
|
Модели «большой пятерки» личностных факторов:
Признак рациональности-иррациональности совпадает с одним из главных факторов в моделях так называемой «большой пятерки» личностных факторов. Синдромокомплексы психологических свойств, соответствующих каждому фактору, выявлены эмпирически в результате факторного анализа (Fiske, 1949). Наиболее распространенным и признанным опросником «большой пятерки» среди психологов является опросник NEO-PI (McCrae, Costa, 1990). Рациональность в пятифакторном опроснике NEO-PI соответствует фактору «С» (называемому авторами «Conscientiousness», или «фактором добросовестности»). Для диагностики фактора добросовестности в стандартизованных опросниках «большой пятерки», в том числе и в NEO-PI, используются в основном следующие содержательные кластеры:
Компетентность и социальная ответственность (благоразумие и здравый смысл, социальная включенность – в том числе гражданское участие в политических мероприятиях, компетентность и успешность в профессии, обдуманность и качество решений);
Трудолюбие и стремление к совершенству (неленивость и невялость, наличие набора перспективных целей, упорная последовательность в самоусовершенствовании, упорный труд, готовность напрягать себя ради достижения перспективных целей, стремление к совершенству и превосходству в любой осуществляемой деятельности, трудоголизм);
Сознательность, добросовестная социальная «правильность» поведения (добросовестность, ответственность и надежность, стремление не делать долгов и вовремя с ними расплачиваться, честность даже в мелочах, приверженность строгой системе этических принципов, дотошная тщательность в выполнении заданий и поручений, дисциплинированность на работе);
Самодисциплина (тенденция всё делать вовремя, беспроблемное включение в работу, стремление к завершенности любого начатого дела, тенденция к заблаговременной подготовке, усидчивость, трудовая самодисциплина);
Склонность к порядку (склонность всё намечать и планировать заранее, бытовая аккуратность, бытовой порядок, методичность, организованность, педантизм, скрупулезная требовательность);
Предшествующее действиям тщательное обдумывание (разумность и обдуманность большинства поступков, тщательное взвешивание решений и ответов, неимпульсивность, склонность взвешивать последствия, предусмотрительность, склонность совершать действия только после тщательной подготовки, а не на острие момента и импровизации, планирование мероприятий).
Нетрудно видеть, что шкалы Добросовестности опросников «Большой пятерки» довольно точно соответствуют профилю соционической рациональности (см. таблицы 1-19) – во всяком случае, более точно, чем типичные шкалы рациональности, используемые в американском типоведении. В факторе Добросовестности представлены практически все основные кластеры соционической рациональности. Главным исключением являются соционические кластеры, не представленные в шкалах Добросовестности «большой пятерки» и характеризующие:
а) инертность, эмоциональную ригидность и вязкость, замедленную дезактуализацию эмоциональных следов памяти и «отработанных» планов поведения;
б) подконтрольность и управляемость «биологических» влечений;
в) оборонительные реакции (тревожность, напряженность, ранимость, самокритичность, установку на первоочередное избегание неудачи).
Оборонительные реакции попадают в другой фактор «большой пятерки» - в так называемый фактор нейротицизма (не путать с нейротизмом Айзенка, сводящимся лишь к эмоциональной лабильности и нестабильности – различия существенны!). За счет исключения перечисленных трех кластеров (все они имеют интровертный оттенок) из фактора Добросовестности и, одновременно с этим, за счет включения в этот фактор свойства «стремления к достижениям» (имеющего экстравертный оттенок), рациональность по NEO-PI и другим стандартизованным опросникам «большой пятерки» приобретает более экстравертный характер, чем в соционике. (впрочем, не учтенные в «добросовестности» Большой пятерки три группы соционических кластеров не отражены и в рациональности «по MBTI®», что также обусловливает несколько более экстравертный характер типоведческой рациональности). В отношении связей с сенсорикой и логикой рациональность стандартных опросников «большой пятерки», в сравнении с MBTI®, стоит, судя по структуре кластеров, несколько ближе к соционике (лучше совпадая с направлением соционической рациональности). Напомним, что в отношении шкалы «интуиты-сенсорики» картина сопоставления трех психологических парадигм была абсолютно обратная: интуиция-сенсорика как раз в американском типоведении почти идеально совпадает с соционическим признаком, а соответствующий интуиции фактор «открытости» в NEO-PI и в ему подобным опросниках сильно отклоняется в сторону соционической этики (Таланов, 2007 март).
Обобщая результаты сравнительного рассмотрения фактора нальности в соционике и двух других психологических парадигмах, надо сделать вывод, что соционическое направление фактора более точно соответствует балансу между двумя решающими функциями и двумя воспринимающими функциями и, соответственно, более симметрично в отношении представленности в каждом из полюсов функций правого и левого полушарий мозга. Напротив, направления фактора нальности в американском типоведении и опросниках «большой пятерки» обеспечивает довольно большую полушарную асимметрию признака: рациональный полюс более тесно связан с левым полушарием мозга, с логикой и сенсорикой, а иррациональный – с правым полушарием, с этикой и интуицией. Подкорковые модулирующие механизмы более точно отражаются направлением фактора нальности, принятым в типоведении и системе «большой пятерки».
Ирpациональность-pациональность в проекции на факторы Р.Б.Кеттелла
Сопоставление содержательной структуры соционического признака «иррационалы-рационалы» с содержательной структурой факторов Р.Б.Кеттелла (Cattell,1965) показывает, что признак «иррационалы-рационалы» не имеет однозначного соответствия среди 16 факторов Кеттелла, но разбивается между проекциями сразу на 5-7 факторов. Результаты этого разбиения показаны в табл.24.
Табл.24. Качественная оценка проекций рационального полюса признака «иррационалы-рационалы» на 7 из 16 личностных факторов Кеттелла (16PF)
|
Обозначение фактора |
Название фактора по Кеттеллу |
Знак проекции полюса рациональности на фактор: (+) или (-) |
Содержание фактора в полюсе, скоррелированном с рациональностью |
|
C |
Эмоциональная устойчивость-эмоциональная неустойчивость |
(+) |
Зрелый, реалистичный, устойчивый, спокойный, хорошо себя контролирующий |
|
F |
Рассудительность-беспечность |
(+) |
Серьезный и молчаливый; «воздушный» беззаботный энтузиазм для него не характерен |
|
G |
Сознательность-безответственность |
(+) |
Ответственный, моралистический, стоический, соблюдающий правила, трудолюбивый, постоянный |
|
O |
Склонность к опасениям-спокойствие |
(+) |
Беспокойный, тревожный, озабоченный, самокритичный |
|
Q3 |
Недисциплинированность-контролируемость |
(-) |
Пунктуальный, дисциплинированный, сдерживающий свои побуждения |
|
M |
Мечтательность-практичность |
(-) |
Консервативный, приземленный, нетворческий (фактор более соответствует сенсорике, чем рациональности) |
|
Q1 |
Радикализм-консерватизм |
(-) |
Уважающий традиционные идеи, скептически относящийся к либеральному вольнодумству (фактор более соответствует сенсорике, чем рациональности) |
Таким образом, результаты опросника Кеттелла приблизительно могут быть пересчитаны в значения показателя рациональности, если в качестве оценки рациональности просуммировать первые пять факторов таблицы 24 (фактор Q3 при этом следует брать со знаком «минус»). Фактор G при суммировании следует брать с двойным весом. Другие факторы опросника Кеттелла (PF16) связаны с соционическим признаком «иррационалы-рационалы» в заметно меньшей степени.
Основные выводы:
1. Показано, что основными свойствами рационального полюса соционического признака нальности являются:
- малая скорость затухания эмоциональных следов и особенно негативных эмоциональных следов, замедленность их вытеснения из памяти;
- высокий уровень эмоциональной декларативной памяти, связанной с мгновенным запечатлением негативного эмоционального опыта, обид и т.п.;
- высокий уровень всех форм самоконтроля поведения, в том числе контроля движений, контроля инстинктов и контроля приобретенных социально не желательных форм поведения;
- психологическая инертность вплоть до вязкости, малоподвижность и трудность быстрого переключения внимания, особенно в ситуациях нервно-психического напряжения;
- консерватизм по отношению к перцептивному окружению, отсутствие потребности в новых, разнообразных и будирующих ощущениях, предпочтение привычного и спокойного перед новым и будоражащим (низкий уровень стремления к ощущениям по М.Закерману);
- консерватизм привычек;
- склонность к этическому морализаторству;
- глубина эмоциональных переживаний, в среднем более высокий уровень эмпатии;
- трудолюбие и усидчивость;
- компетентность, дотошность (стремление любой опыт тренировать и доводить до степени совершенства);
- ответственность;
- избыточность оценочной деятельности (умственная жвачка, сомнения и колебания, постоянная перепроверка сделанного, оценка и подведение итогов на всех этапах работы, нетерпимость к любой неопределенности, стремление к избыточно-подробной информации о ситуации и т.п.);
- зависимость от посторонних мнений, от общественного мнения или мнения своей референтной группы;
- повышенная социабельность установок и стремлений;
- направленная на других требовательность к выполнению принятых социальных (конвенциальных) норм поведения;
- склонность к заблаговременной подготовке, несклонность полагаться на импровизацию;
- предсказуемость поведения;
- высокие требования к предсказуемости чужого поведения и предсказуемости в развитии ситуации;
- организованность;
- последовательность в выполнении намеченных программ и очередностей;
- стремление к завершенности во всем, неприятные чувства от нарушения последовательности или от незавершенности;
- склонность к планированию дел и жизненных целей, как на далекую перспективу, так и в рамках текущего дня (распорядок дня);
- повышенный интерес к будущему с точки зрения карьеры и планирования своего поведения;
- повышенный уровень оборонительных реакций (тревожность, психическая напряженность, беспокойство, ранимость, самокритичность, установка на первоочередное избегание неудач);
- самокритичность;
- напряженный мышечный тонус;
- приверженность правилам и принципам, более высокий, чем у иррационалов, уровень правдивости;
- склонность к порядку, аккуратизм и педантизм в быту, повышенная требовательность к окружающим в вопросах порядка, качества, выполнения правил, дисциплины и организованности;
- дисциплинированность;
- долговременная память лучше кратковременной, оперативной;
- в среднем более высокая активированность и более высокий уровень бодрствования;
- нетерпимость к интенсивным сенсорным раздражителям, шуму, посторонним отвлечениям;
- устойчивость к монотонии и рутине.
Перечисленные свойства распределены по ТИМам рационального полюса отнюдь не равномерно. Иррационалы обладают противоположными свойствами, которые также распределены неравномерно.
2. Принадлежность к рациональному полюсу первично обеспечивается не той или иной иерархией психических функций, но повышенной функциональной активацией «рационального» подкоркового модулирующего центра, в состав которого входят мезэнцефальная ретикулярная формация, задний гипоталамус, миндалина, базальные холинергические ядра и пути переднего мозга, островковая кора, префронтальная новая кора, лобная лимбическая кора и другие структуры. Левосторонние структуры более интенсивно вовлекаются в деятельность рационального центра. Ведущая и более инертная роль «решающих» функций психики является следствием общего паттерна активации коры (предпочтительной активации ее передних отделов), что в свою очередь обусловлено характером корково-подкорковых взаимоотношений в условиях доминирования «рационального» подкоркового центра модуляции.
Всё то же относится и к иррациональному полюсу и воспринимающим функциям, только в состав структур «иррационального» модулирующего центра в первую очередь входят ядра неспецифического таламуса и стриатума (хвостатое ядро в дорсальном отделе и прилегающее ядро – в вентральном отделе), обеспечивающие фазический характер активации коры, и первоочередно ее задних (воспринимающих) отделов. Расторможенность поведения иррационалов объясняется снятием наводимой передней корой активации с системы ГАМК-ергических нейронов стриатума, тормозящей и контролирующей хранящиеся в стриатуме автоматизированные программы врожденного и приобретенного поведения. Потребность иррационалов в новых будоражащих стимулах объясняется большим количеством нейронов новизны в таламических и стриарных ядрах и их взаимодействием с дофаминергической системой базальных ганглиев. Особенную роль в образовании этого свойства играют дофаминергические D-2 рецепторы вентрального стриатума, в первую очередь прилегающего ядра.
Более высокий уровень оборонительных реакций у рационалов, эмоциональная декларативная память и ригидность эмоциональной памяти объясняются у них повышенной функциональной активностью миндалины, особенно левой, и левой области островковой коры.
3. Сумма всех проявлений обеих воспринимающих функций (и сенсорики, и интуиции) действительно выше у иррационалов, а у рационалов выше сумма проявлений двух решающих функций. Соответствующая корреляция не превышает величину 0,5 – 0,6. Это означает, что корреляция измеряется между двумя частными следствиями одного физиологического фактора, связанного с оппонентностью двух подкорковых систем модуляции.
4. Направление оси рациональности в парадигмах типоведения и пятифакторной модели личности ближе к физиологической модели двух взаимно оппозиционных систем подкорковой модуляции, нежели направление вектора соционической рациональности. Зато соционическая рациональность лучше сбалансирована по функциям логики и этики, левого и правого полушария, лучше выровнена по участию префронтальной и лимбической коры в детерминировании свойств рационального полюса.
5. В деятельности рационального центра модуляции более интенсивно, предположительно, используются норадренэргическая, холинергическая, глютаматергическая и ГАМК-ергическая нейротрансмиттерные системы ЦНС, а в деятельности иррационального модулирующего центра – дофаминергическая и серотонинергическая системы.
Литература
Аугустинавичюте А. Модель информационного метаболизма // Соционика, ментология и психология личности, 1995, №1.
Аугустинавичюте А. Социон. //Соционика, ментология и психология личности, 1996, №№ 4-5.
Аугустинавичюте А. Теория признаков Рейнина // Психология и соционика межличностных отношений, 2004, №№7-12.
Бурназян Г.А. Психомармакотерапия. - Ереван, изд-во «Айастан», 1985. – 344с.
Гасанов Г.Г., Меликов Э.М. Нейрохимические механизмы гиппокампа, тета-ритм и поведение. - М.: Наука, 1986. 184 с.
Голубева Э.А. Индивидуальные особенности памяти человека (психофизиологическое исследование). - М.: Педагогика, 1980. - 151с.
Горбачевская А.И.. Анализ морфологического субстрата обработки информации в стриатуме на основе особенностей организации его афферентных проекций.// Базальные ганглии и поведение в норме и при патологии. 8-й международный симпозиум, С-Петербург 29-31 октября 2002 года. Тезисы докладов. СПб: Ин-т физиологии им. И.П.Павлова, 2002. -60с.
Данилова Н.Н., Крылова А.Л. Физиология высшей нервной деятельности. М.: Феникс, 2005.
Ивонин А.А., Цицерошин М.Н., Погосян А.А.,.Шуваев В.Т. Генетическая обусловленность нейрофизиологических механизмов корково-подкорковой интеграции биоэлектрической активности мозга. // Базальные ганглии и поведение в норме и при патологии. 8-й международный симпозиум, С-Петербург 29-31 октября 2002 года. Тезисы докладов. СПб: Ин-т физиологии им. И.П.Павлова, 2002. -60с.
Ильюченок Р.Ю. Фармакология поведения и памяти. – Новосибирск: Наука, 1972. – 224с.
Корсакова Н.К., Московичюте Л.И. Подкорковые структуры мозга и психические процессы. – М.: МГУ, 1985.
Корсакова Н. К., Московичюте Л.И. Клиническая нейропсихология. - М.: МГУ, 1988.
Лурия А.Р. Варианты лобного синдрома. // Функции лобных долей мозга. - М.: Наука, 1982, с. 8-45.
Мадорский С.В. Эмоциональные нарушения при поражении медиобазальных структур височной доли мозга. М.: Наука, 1985. 151 с.
Марютина Т.М., Кондаков И.М. Психофизиология (Интернет-учебник, 2004) // http://www.ido.edu.ru/psychology/psychophysiology/
Машковский М.Д., Андреева Н.И., Полежаева А.И. Фармакология антидепрессантов. – М.: Медицина, 1983. – 192 с.
Мэгун Г. Бодрствующий мозг. М., 1965.
Никитина Г.М. Онтогенетический аспект изучения нейрофизиологических основ ориентировочного рефлекса. // Успехи физиологических наук. 1976, т.7, №4.
Прибрам К. Языки мозга. – М.: Мир, 1975.
Симерницкая Э.Г. Мозг человека и психические процессы в онтогенезе. – М.: МГУ, 1985.
Синицкий В.Н. Депрессивные состояния. - Киев: Наукова Думка, 1986. - 272 с.
Смирнов В.М., Резникова Т.Н. Структурно-функциональная организация головного мозга. // Механизмы деятельности мозга человека. Ч.1. Нейрофизиология человека. – Л.: Наука, 1988, с.527-577.
Суворов Н.Ф., Суворова В.В. Холинореактивная система базальных ганглиев и условнорефлекторная деятельность. - Л.: Наука, 1975. 95 с.
Таланов В.Л. (2006 А) Содержательное наполнение и физиологическая интерпретация соционических признаков «конструктивисты-эмотивисты», «тактики-стратеги», «уступчивые-упрямые» и «беспечные-предусмотрительные» // Доклад (ч.1) на XXII Международной конференции по соционике «Психоинформационные технологии, кадровый менеджмент и психология личности» г.Киев, 16-23 сентября 2006 г. (http://www.newsocionicsmodel.narod.ru/priznaki_i_model.html/ )
Таланов В.Л. (2006 Б) Краткое изложение модели «Т»: физиологической модели информационного метаболизма в психике человека // Доклад (ч.2) на XXII Международной конференции по соционике «Психоинформационные технологии, кадровый менеджмент и психология личности» г.Киев, 16-23 сентября 2006 г.
Таланов В.Л. (2006 В) Краткое изложение модели «Т»: физиологической модели информационного метаболизма в психике человека. // http://www.newsocionicsmodel.narod.ru/model_kratko2.html/
Таланов В.Л. (2007 февр) Маркеры доминирования эрготропной симпатической системы и нейромедиаторной активности в проекции на соционические признаки.// http://www.newsocionicsmodel.narod.ru/ergotropmarkers.html/
Таланов В.Л. (2007 март) Структура признака «интуиты-сенсорики» и его гипотетические когнитивные механизмы. // http://www.newsocionicsmodel.narod.ru/structure_intuit.html/
Трауготт Н.Н., Багров Я.Ю., Балонов Л.Я., Деглин В.Л., Кауфман Д.А., Личко А.Е. Очерки психофармакологии человека. – Л.: Наука, 1968. – 326 с.
Хомская Е.Д. Нейропсихология: Учебник для вузов. 3-е изд. – СПб.: Питер, 2003. – 496 с.
Хомская Е.Д., Скакун К. Особенности вербальных семантических связей у больных с поражением лобных долей мозга // Вопросы психологии, 1985. -№2.
Юнг К.-Г. Психологические типы. – СПб.: Ювента; М.: Прогресс-Универс, 1995.
Cattell R.B. The scientific analysis of personality. Baltimore: Penguin Books, 1965.
Fiske D.W. Consistency of the factorial structures of personality ratings from different sources. // Journal of abnormal and social psychology, 1949, v.44, p.329-344.
Gazzaniga M.S. The bisected brain. – N.Y., 1970.
Gray J.A. The psychophysiological nature of introversion-extraversion a modification of Eysenck’s theory. // Biological base of individual behavior. N.Y.; L., 1972, p.182-205.
(Hamory J) Хамори И. Долгий путь к мозгу человека. М., 1985. – 148с.
Jasper H.H. Transformation of cortical sensory responses by attention and conditioning // IBRO Bull. 1964. Vol.3, p.80-83.
McCrae, R. R. & Costa, P. T. Personality in adulthood. New York: The Guildford Press. 1990.
Sharpless S., Jasper H.H. //Brain, v.79, p.655. (1956)
Sperry R.W. Brain bisection and consciousness. // Brain and Consious. Experience. Eccles J.C.C. (ed.) – N.Y., 1966.
Swerdlow,N.R., Koob,G.F. Dophamine, schizophrenia, mania and depression: Toward a unified hypothesis of cortico-striato-pallido-thalamic function.// Behavioral and Brain Sciences, 1987, 10, 215-217.
Vanderwolf C.H., Bland B.H., Whishaw I.Q. Diencephalic, hippocampal and neocortical mechanisms in voluntary movement. // Efferent organization and the integration of behaviour. – N.Y.: Acad. press, 1973, p.229.
Интернет-источники по опросникам «Большой пятерки»:
The Big-Five Trait Taxonomy: History, Measurement, and Theoretical Perspectives
Goldberg's IPIP-NEO Free Online Big Five Personality Test
Five-Factor Model from Great Ideas in Personality
Criticism on Big Five Personality Tests
History of the Big 5 from Kuro5hin
The Personality Project Good source of references for further reading.
Chinese Personality & Performance at Work Research Provides some extensive information on Big-5 research in Hong Kong, Singapore and mainland China.
PsyAsia Publications Downloads Downloadable information on Big-5 research conducted by PsyAsia International.
Out of Service index a site which allows you to take a personality test based on the Big Five personality traits and compare your results with those of other people
International Personality Item Pool research website containing findings and public domain scales
Интернет-источники по MBTI®:
The Myers-Briggs Type Indicator® Online Discover your personality today!
CARL JUNG 1875 - 1961 by Dr. C. George Boeree
The Relationship Between Psychological Type and Professional Orientation Among Technology Education Teachers by Robert C. Wicklein & Jay W. Rojewski
GSU Master Teacher Program: On Learning Styles
The Story of Isabel Briggs Myers
Quenk, Naomi L. Essentials of Myers-Briggs Type Indicator Assessment (John Wiley & Sons, 1999).
Introduction to Type® and Coaching
Working with MBTI® Step II Results Binder
Introduction to Type® and Communication
Measuring Results of MBTI® Type Training: ROI in Action
Introduction to Type® and Change
MBTI® Conflict Management Program
Introduction to Type® and Teams
Using the MBTI® tool in Organizations
http://www.discover-your-type.com/perstype.html
---------------------------------------------------------------
апрель-май 2007
© Таланов В.Л. 2007
адрес первоисточника: http://www.newsocionicsmodel.narod.ru/
----------------------------------------------------------------------------------------------
Другие недавние работы автора (окт.2006-май 2007):
Жизненные автобиографические истории
Социально-эволюционная метафора и прогнозы эволюции
Интуиты и сенсорики – фундаментальное исследование
Физиологические механизмы экстраверсии
Простая физиологическая модель информационного метаболизма в психике человека
